Кристмас

Ксения чувствовала, как немеет тело. Непроходимые заросли зашевелились, будто живые, и… из-за деревьев неторопливо вышла маленькая девочка. Крошечная, в белом платьице, и она катила коляску С НИМ! Снег разбегался в стороны перед коляской, шипя, как масло на сковородке, и обнажая черную землю.

Крик застрял в легких. Ксения, задыхаясь, пятилась назад, а девочка, ухмыляясь совсем по-взрослому, шла прямо на нее. Коляска с братиком Ксении подскакивала на кочках. Плач утих, и вскоре из коляски уже доносился счастливый смех.

Девочка шла, не сводя с ошалевшей от страха девушки пронзительного взглядя. Ксения с ужасом видела, как девочка начала постепенно превращаться в седую старуху с морщинистым изможденным лицом.

Хватая воздух ртом, как пойманная рыбка, Ксения вытянула вперед руки в слабой попытке отогнать от себя это кошмарное видение. Между тем старуха бережно вынула младенца из коляски и стала его убаюкивать, хрипло напевая какую-то песню. Смех прекратился, пеленки внезапно окрасились кровью.

– Мама… – вырвалось у потрясенной Ксении. Старуха с хитрой ухмылкой протянула ей ребенка, но девушка не успела его взять.

Горло неожиданно пронзила острая боль. Что-то впилось ей в шею, захватило и потащило. Ксения инстинктивно попыталась освободиться, но лишь почувствовала, как с пальцев рук вместе с кожей содрались клочья мяса. Вновь выглянуло солнце, словно даря девушке напоследок кусочек земной красоты. Нечто, впившееся в горло, прикрутило Ксению к березе. Девушка судорожно открывала рот, но не могла сделать ни глотка воздуха. Снег оросился рубиновыми капельками. И вот она опять увидела мать, только не старую, а молодую, взяла протянутого ей братика на руки и пошла, задумчиво улыбаясь, даже не взглянув на то, что несколько минут назад было ее телом…

* * *

Несмотря на то что предбанник был маленьким и неказистым, парное отделение, обшитое липовыми рейками, выглядело просто шикарно. В потемневших оцинкованных тазиках томились березовый и дубовый веники, в кастрюльке был заварен настой из ароматных трав. Три часа пролетели как одна минута. Виктор Бояринов был в своем амплуа: пытался стащить бюстгальтеры с девушек, хватал их за разные округлости.

– Ксюха много потеряла, променяв баню на свою дурацкую прогулку, – пыхтя, проговорил он, жмурясь от удовольствия.

– Не заблудилась она там случайно? – с тревогой спросила Женя. Она вытерла пот со лба, откинув назад свою потемневшую от влаги огненную гриву волос.

– Ждет твоя Ксения нас за столом и участкового, наверное, развлекает, – лениво произнесла Марина, накинув на себя огромное махровое полотенце. – Мужики, отвернулись, быстро!

– Она такая же «моя», как и «твоя», – парировала Женя, сняв купальник и набрав в ковшик теплой воды.

– Ты, оказывается, натуральная рыжая, – Марина задержала взгляд на лобке Евгении. – А я думала, ты красишься.

– Кто там натуральный? – Бояринов повернул голову и подскочил к голой девушке. Та заверещала, схватила веник и огрела им директора.

Когда компания вернулась в дом, Ксении там не оказалось. Не появилась она и позже.

Аникеев, услышав, что одна из приехавших девушек пошла гулять в лес и не вернулась, помрачнел, взял ружье и молча вышел из дома. Слой выпавшего снега был не слишком толстый, и он не стал надевать лыжи. Уже начинало смеркаться, но с помощью большого аккумуляторного фонаря мужчина легко находил следы, оставленные Ксенией. Снег украшали и другие замысловатые узоры, много чего говорящие опытному человеку: вот наискосок проскакал заяц, а здесь, периодически останавливаясь, прошла лисица. Внезапно бывший участковый остановился: снег был разбросан и примят, и дальше тянулась неровная канавка, как будто волокли что-то тяжелое. Яркий свет фонаря побежал по следу, выхватывая разбрызганную кровь, и уткнулся в одинокую кряжистую березу. Держа ружье на изготовку, Аникеев приблизился к дереву. Остекленевшими глазами на него смотрела женщина, за горло примотанная к дереву толстой веревкой. Ее лицо с раззявленным ртом и вывалившимся языком застыло в безмолвном вопле.

Аникеев зашел в гостиную, поставил ружье в угол и, не раздеваясь, подошел к столу.

– Ваша подруга умерла, – напряженно произнес он, ни на кого не глядя.

В комнате воцарилась гнетущая тишина. Все ошеломленно смотрели на Аникеева.

– Как это? – жалко улыбаясь, спросила Марина, предполагая, что в здешних местах подобные шутки являются нормой. – Как это «умерла», Андрей Андреевич? Вы что?!

– Я сейчас запрягу лошадь. Мне нужно, чтобы кто-то из вас со мной поехал, – сказал бывший участковый.

Женя вскрикнула, зажав рот ладонями.

– Вы уверены, что это именно она? – уточнил хриплым голосом Александр. – Не ошиблись?

– Сынок, я в милиции двадцать лет оттрубил, – зло ответил Аникеев. – И ошибок тут быть не может.

– Как это произошло? – глухо спросил Бояринов. Рука с рюмкой коньяка зависла в воздухе. Бывший участковый молчал.

– Ее убили?

– Я поеду, – сказал Сергей Бакунин и стал одеваться.

Лошадь резво бежала по лесной дороге, ярко освещаемой луной.