Критическая масса. Как одни явления порождают другие

Забавно, что солдаты вскоре стали понимать, что несанкционированные перемирия страшно раздражают высшее командование, в результате чего сверху поступают приказы о наступлении или других активных действиях. Учитывая это, солдаты каждой стороны стали даже изобретать методики имитации энергичных боевых действий, которые не приводили к реальным потерям сторон. Они старательно изображали атаки, убеждая собственных офицеров, что негласного соглашения о перемирии не существует. Такие имитации военных действий не только обманывали генералов, но и позволяли продемонстрировать противнику свою «добрую волю». Историк Тони Эшворт, тщательно изучавший действие системы «живи и давай жить другим» во время Первой мировой войны, пишет по этому поводу:

Во время окопной войны был разработан целый ритуал агрессивного поведения, при котором стороны иногда обменивались целыми сериями фактически безопасных артиллерийских и стрелковых залпов, символизирующих одновременно дружеские чувства и веру в полное взаимопонимание²⁰.

Подобные ритуальные схватки действительно широко распространены во время военных действий и других конфликтов. Среди животных они приобретают форму поединков за лидерство, например, олени устрашающе размахивают своими мощными рогами и даже сталкиваются ими, вынуждая противника отступить, но крайне редко такие схватки заканчиваются смертельным исходом. Впрочем, такие ритуалы в природе используются для определения победителя, а на Западном фронте они позволяли солдатам избежать бессмысленного кровопролития, которое представлялось абсолютно необходимым командовавшим ими генералам.

Стратегия «живи и давай жить другим» и легенда о перемириях на Западном фронте свидетельствуют не только о терпимости и сдержанности, но и о взаимной доброжелательности людей, посланных убивать друг друга. Но если это происходило, то было не причиной, а следствием кооперативного поведения. Возможно, что стрелявшие в воздух солдаты руководствовались не высокими моральными принципами, а пониманием, что они таким поведением повышают собственные шансы на выживание. Сотрудничество возникало из эгоистических интересов.

Качественная картина такого поведения представляется достаточно простой, а вот его научное описание можно обнаружить — очередная ирония судьбы! — в разработках американского военного «мозгового центра».

ВЕЛИКИЙ ТУРНИР

Представьте себе, что вы находите в вагоне трамвая туго набитый бумажник. Ваши действия? На первый взгляд это простейший случай бинарного выбора, подобный описанным в гл. 13. Вы можете либо попытаться вернуть бумажник хозяину, например, разыскав в нем визитную карточку и документы владельца или передав бумажник водителю для дальнейшего розыска, либо... положить его в собственный карман.

Модели поведения, которые мы рассматривали в предыдущих разделах книги, исходят из предположения, что агенты в коллективных сценариях отвечают на действия соседей определенным, в какой-то мере автоматическим образом: действие А вызывает ответ Б, или однозначно, или с некоторой вероятностью.

Но в данном случае выбор не так прост. Разумеется, есть люди абсолютно честные и есть люди абсолютно бесчестные. Но нормальные, обычные люди, составляющие большинство, находятся между этими крайностями. У такого человека при подобной находке непроизвольно возникает ряд мыслей: а кто узнает? А если бы я потерял кошелек? Как бы я себя чувствовал? После чего человек начинает оценивать свои возможные действия по некоему моральному кодексу, однако этот кодекс уже отравлен искушением.

Искушение, или соблазн, является одним из серьезнейших факторов, управляющих любым человеческим сообществом. Именно искушение превращает добрых, порядочных и деликатных людей в злобные, жестокие и грубые создания. Если мои соседи такие кроткие и законопослушные, то почему бы мне не присвоить часть их земли или имущества? В жестоком мире, придуманном Гоббсом, все люди ничтожны и несчастны одинаково. Однако попробуйте представить себе гоббсовского дикого человека в Эдеме, в мире всеобщего доверия и доброты. Ведь он наверняка, пользуясь полной безнаказанностью, впадет там в буйство, разгул, стяжательство и т. п. (разумеется, если он не верит в Бога). Соблазны играют очень важную роль в человеческом поведении, и это проблема всех утопий: не все люди совершенны, а преступление иногда окупается.

Ранее мы постоянно уподобляли людей частицам. Но как частица может впасть в искушение? В 1950-х годах Меррилу Флуду и Мелвину Дрешеру из «РЭНД Корпорэйшн» удалось в какой-то мере смоделировать это человеческое чувство. Придуманная ими простая математическая модель включала элемент соблазна во взаимодействие между агентами-частицами.