Критические статьи, очерки, письма

Если бы я не запутался с головой в закулисных дрязгах одного из театров, с какой радостью я пришел бы к вам, дорогой Шарль, чтобы пожать вам руку и, сбросив мой плащ к вашим ногам, кричать вместе со всеми осанну. Слава входит в Академию, — редкое событие! Поэтому мы и рукоплещем сегодня Академии, — а это событие не менее редкое!

Я, право, счастлив, что вы избраны! Я очень люблю вас, поверьте.

Виктор.

Жюлю Лешевалье, главному редактору «Revue du Progres social»

1 июня 1834

Милостивый государь!

Я чрезвычайно внимательно прочитал «Revue du Progres social» и обзор его основных принципов, которые вы были так любезны прислать мне. Уже давно все мыслящие и образованные люди, изучавшие прошлое с целью понять будущее, создали себе общую идею о судьбах общества; эта идея, зародившись и развиваясь в наше время в умах отдельных людей, приведет в один прекрасный день — и, я надеюсь, скоро — к великому общему делу. Этим делом будет мирное, постепенное и разумное созидание такого социального строя, в котором новые принципы, выдвинутые французской революцией, найдут, наконец, способ сочетаться с основными и вечными принципами всякой цивилизации. Ваш журнал и ваш обзор ведут к этой прекрасной цели прямой и надежной дорогой и, как мне кажется, умело избегают слишком крутых поворотов. Я согласен с вами почти во всем, и меня это очень радует.

Давайте же действовать все сообща, каждый в своей области и согласно своим убеждениям, в великом деле замены политических проблем проблемами социальными. В этом — главное. Постараемся привлечь к идее прогресса всех лучших людей и создать из них высшую партию, которая хочет цивилизации, в отличие от всех прочих партий, которые сами не знают, чего хотят.

От всего сердца приветствую деятельность «Revue sociale», которую вы возглавляете, следуя таким благородным принципам и высоким идеалам. Не сомневаюсь в вашем успехе. Правда иногда созревает очень медленно, но она никогда не дает пустоцвета.

Примите, сударь, уверения в моем глубоком уважении.

Виктор Гюго.

Господину Тьеру, министру внутренних дел

Париж, 15 июня 1834

Г-н министр!

В Париже есть женщина, которая умирает с голоду.

Ее имя — г-жа Элиза Меркер. Ее перу принадлежат несколько стихотворных сборников, — в этом письме не место восхвалять их достоинства, да к тому же я и не считаю себя ни в коей мере авторитетом в этих вопросах, но ее имя, без сомнения, вам известно.

Пять лет тому назад, когда министром был г-н Мартиньяк, ей была назначена литературная пенсия в 1200 франков, которая в 1830 году была уменьшена до 900 франков. Она должна содержать свою мать, и, кроме этой пенсии в 900 франков, у нее нет больше ничего, что могло бы ей помочь прожить в Париже. Обе они, в буквальном смысле слова, умирают с голоду. Вы можете проверить эти слова.

Г-н министр, в 1823 году король Людовик XVIII внезапно назначил мне пенсию или ежегодное пособие в сумме 2000 франков из фондов министерства внутренних дел. В 1832 году я добровольно отказался от этой пенсии. Ваш предшественник г-н д'Аргу сообщил мне тогда, что он не принимает моего отказа, что он будет по-прежнему рассматривать пенсию как принадлежащую мне и не будет располагать ею ни в чью пользу.

Мой отказ был безусловным и окончательным, и мне было совершенно безразлично, что сделает министр с этой пенсией. Ныне, понимая, что я не имею на нее никакого права, я осмеливаюсь просить вас, в случае если министр действительно выполнил свое решение и не распорядился этими средствами ни в чью пользу, распорядиться ими в пользу г-жи Меркер. Если вы дадите на это согласие, то я буду вдвойне счастлив тем, что в свое время отказался от этих денег. Эта пенсия найдет значительно лучшее применение, если будет предоставлена г-же Меркер, а не мне. 2000 франков, прибавленные к тем 900 франкам, которые она уже получает, дадут ей и ее матери какие-то средства к существованию. Отдайте же ее ей, г-н министр, это будет доброе дело, и мы оба будем счастливы, вы — совершив его, я — подав вам этот совет.

Примите, г-н министр, уверения в моем глубочайшем к вам уважении.

Виктор Гюго.

Рабочему поэту

Париж, 3 октября 1837

Гордитесь вашим званием рабочего. Все мы — рабочие, даже сам господь бог, а у вас мысль работает еще лучше, чем рука.