Критические статьи, очерки, письма

Среди этих призрачных героев возникают время от времени герои из плоти и крови; прежде всего это Карл Великий и Роланд — Карл Великий всех возрастов: ребенок, юноша, старик, — тот Карл Великий, о котором легенда говорит, что он родился на мельнице в Шварцвальде; Роланд, о котором легенда рассказывает, что умер он вовсе не в Ронсевале, сражаясь с целой армией врагов, а на Рейне в монастыре Нонненсверт от любви. Позднее героями легенд становятся император Оттон, Фридрих Барбаросса и Адольф Нассауский. Эти исторические лица, вплетенные в легенды со сказочными персонажами, — предания о действительно бывших событиях, упрямо проглядывающих из-под нагромождений мечты и фантазии; это сама история, которая еле пробивается на свет сквозь сказку, это руины, которые то там, то здесь мелькают под цветами.

Но тени рассеиваются, забываются сказания, восходит солнце, возрождается цивилизация, а вместе с ней возвращается история.

Вот четверо людей с четырех разных сторон; время от времени они сходятся над Рейном у камня, что на правом берегу, в нескольких шагах от рощи, протянувшейся между Ренсом и Капелленом. Эти четверо садятся на камень, и здесь они свергают и выбирают германских императоров. Люди эти — четверо рейнских курфюрстов, камень этот — королевский престол, Koenigsthul.

Место, выбранное ими, — Ренс, находящийся почти посредине рейнской долины, — принадлежит Кельнскому курфюрсту и смотрит одновременно на запад, где на левом берегу находится Капеллен — владение курфюрста Трирского, и на север, на правый берег, где с одной стороны расположен Оберланштейн, принадлежащий курфюрсту Майнцскому, а с другой стороны Браубах — владение Пфальцского курфюрста. За какой-нибудь час каждый курфюрст может добраться из своего замка до Ренса.

Со своей стороны, именитые горожане Кобленца и Ренса собираются ежегодно на одном и том же месте на второй день троицы под предлогом праздника и обсуждают между собой некоторые непонятные им события, — так появляются города-коммуны и бюргерство, незаметно роющее яму под фундаментом уже завершенного чудовищного здания Германской империи; живой и вечный заговор маленьких людей против сильных мира, дерзко зреющий здесь, около Koenigsthul, в тени самого трона феодализма.

В замке курфюрстов, возвышающемся в окрестностях небольшого города Капеллена, где ныне остались лишь величественные руины, Вернер, архиепископ Кельнский, поселяет и содержит с 1380 по 1418 год алхимиков, которые золота не сделали, но в поисках философского камня открыли некоторые из великих законов химии. Так, за сравнительно короткий промежуток времени Рейн был свидетелем того, как в одном, ныне едва заметном, месте, там, где в него впадает река Лан, для Германии рождались империя, демократия и наука.

Отныне Рейн принимает облик и военный и религиозный. Множатся аббатства и монастыри. Церкви, располагаясь на склонах холмов, словно соединяют деревни на берегу реки с башнями замков на вершинах гор, — картина изумительная; повторяющаяся за каждым поворотом Рейна и как бы символизирующая место священника в человеческом обществе. Князья церкви много строят в Рейнской области, подобно тому как это делали тысячу лет назад римские жрецы. В Обервезеле Трирский архиепископ Бодуин возводит церковь, мост через Мозель в Кобленце сооружает архиепископ Генрих фон Виттинген, великолепно изваянным каменным крестом архиепископ Вольфрам фон Юлиерс освящает римские руины и вершину горы Годесберг, которые считались нечистым местом. В лице этих князей церкви, как и в лице папы, духовная власть сочеталась со светской. Отсюда двойное правосудие, которое вершится и над душой и над телом виновного и от которого, как в чисто светских государствах, его не могут спасти даже привилегии духовенства. Иоганн фон Барних, капеллан прихода Санкт-Гоар, отравляет свою даму сердца, графиню Катценеленбоген, вином для причастия. Как епископ, курфюрст Кельна отлучает его от церкви, а как князь, приказывает сжечь его заживо.

Со своей стороны, курфюрст Пфальцский испытывает постоянную потребность протестовать против всевозможных ущемлений его власти со стороны архиепископов Кельна, Трира и Майнца, и в знак суверенитета пфальцские графини отправляются рожать в Пфальц — башню, возведенную напротив Кауба, на самой середине Рейна.

В то же время, наряду с одновременным или попеременным усилением власти курфюрстов, на Рейне укрепляются рыцарские ордена. Вблизи Таунуса водворяется Тевтонский орден, около Семигорья под Триром основываются рыцари с Родоса. Из Майнца Тевтонский орден тянет свои щупальца к Кобленцу, где крепко пустил корни один из его капитулов. Тамплиеры, бывшие уже хозяевами Курженея и Порентрая в базельском епископстве, владели также Боппардом и Санкт-Гоаром на берегу Рейна и Трарбахом между Рейном и Мозелем, Трарбахом — краем тонких вин, Thronus Bacchi [108]римлян, что позднее принадлежал тому самому Пьеру Флотту, о котором папа Бонифаций говорил, что он крив телом и слеп духом.