Критическое исследование хронологии древнего мира. Античность. Том 1

«…посмотрим, в каком виде дошли до нас древние документы? Оригиналы большинства из них утрачены; мы имеем только копии. Копии, непосредственно снятые с оригиналов? Нет, копии с копий. Далеко не все писцы, занимавшиеся перепиской этих копий, были люди опытные и добросовестные; они переписывали тексты, часто совсем не понимая их содержания или понимая плохо, и к тому же не всегда было в обычае… сверять рукописи. Вполне понятно, что древние документы, неоднократно переписывавшиеся без особой тщательности в течение целого ряда веков, с риском нового искажения смысла при каждой новой переписке, дошли до нас в крайне искаженном виде.

Отсюда возникает необходимость относиться с большою осторожностью к каждому документу, проверять, прежде чем пользоваться каким–либо документом, «хорош» ли его текст, т.е. согласуется ли он, насколько возможно, с подлинной рукописью автора, и если текст плох, то исправлять его…» ([157], стр. 56—57).

Трудно что–либо возразить против этих общих требований. Провозглашение их невольно вызывает доверие к «критическим изданиям» древних авторов и возводит эти издания на уровень непререкаемых авторитетов. Посмотрим, однако, какой вид эта программа приобретает на практике.

«На основании опыта, добытого многими поколениями «эрудитов», удалось создать надлежащий метод для очищения и восстановления подлинных текстов документов. В настоящее время ни одна часть исторической методологии не обоснована так солидно и не пользуется такой известностью, как эта. Она ясно изложена во многих популярных работах по филологии.

Ввиду этого мы ограничимся здесь лишь перечислением ее основных принципов и укажем на добытые ею результаты.

Предположим, что мы имеем дело с не изданным еще документом или с документом, изданным не по правилам критики… Здесь следует различать три случая:

а) Самый простой случай, когда имеется налицо оригинал, написанный самим автором. В этом случае требуется только воспроизвести текст с полной точностью. Теоретически ничего не может быть легче, но на практике этот элементарный процесс требует напряженного внимания, доступного далеко не всем… Переписчики, никогда не ошибающиеся и не страдающие рассеянностью, встречаются очень редко…

б) Второй случай. Оригинал рукописи потерян; известна только ее копия. В этом случае следует быть очень осторожным, потому что априори вероятно, что эта рукопись содержит ошибки.

Тексты искажаются согласно некоторым законам. Мало–помалу применились распознавать и классифицировать причины и обычные формы различий, наблюдаемых между оригиналами и копиями, затем, при помощи аналогии, удалось вывести правила, дающие возможность восстановлять гадательным образом те места с единственной копии утерянного подлинника, которые несомненно (потому что они непонятны) или вероятно искажены.

Искажения оригиналов при списывании, или, как говорят, «варианты передачи», явились частью следствием подлога, частью ошибок. Некоторые переписчики, списывая текст, умышленно делали в нем изменения или пропуски (зачем, спрашивается, средневековому ученому, переписывавшему для себя некий текст в качестве источника сведений и справок, оставлять в нем устаревшие и кажущиеся нелепыми детали или недосмотры оригинала? Он, конечно, выбросит из него то, что, по его мнению, нелепо, а остальное исправит и пополнит тем, что сам успел узнать или придумать — Авт.), и почти все делали, кроме того, ошибки по непониманию или случайные…

Изменения текстов, являющиеся следствием намеренных искажении и ошибок по непониманию, часто бывает очень трудно исправить и даже заметить. (Как, например, восстановить выброшенное переписчиком обширное отступление автора «в сторону»? — Авт.). Некоторые случайные ошибки (например, пропуск нескольких строк) непоправимы… но большинство случайных ошибок возможно угадать…» ([157], стр. 58—60).

Далее авторы приводят примеры гадательных исправлений древних текстов. Мы их выпустим, поскольку более свежие образцы гаданий вокруг темных мест древнего текста, от которого сохранилась только одна, и та не вполне удовлетворительная, копия, всем нам известны на классическом примере «Слова о полку Игореве» (см., например, [75]),

Мы также опустим обсуждение Ланглуа и Сеньобосом методики критики в третьем случае, когда до нас дошло несколько разноречивых копий одной и той же рукописи. Конечно, дело здесь обстоит лучше, чем во втором случае, поскольку имеющаяся в нашем распоряжении информация обширнее и разнообразнее, но самое большее, на что можно рассчитывать в этом случае, это восстановление (как правило, очень гадательное и неоднозначное) некоего «архетипа», лежащего в основе имеющихся копий, причем остается вполне неизвестным, в каком отношении этот «архетип» относится к авторской рукописи.