Критика цинического разума

Неоднократно перенеся порку, пинки и щипки, зад видит мир «снизу», по-плебейски, по-народному, реалистично. Тысячелетия скверного обхождения не прошли для него бесследно. Они воспита­ли в нем материалиста, однако материалиста диалектического толка, который исходит из того, что дела дерьмовые, но не безнадежные. Ничто не приносит столько горечи, сколько чувство, что ты неумес­тен и тебе не рады. И только лишь обладание восхитительным унтер­тоном, который всегда пробьется сквозь бездну презрения и непре­менно заставит к себе прислушаться, дает этому отверженному тай­ное ощущение собственной власти и силы. Дело, о котором упорно хранят молчание, хотя и не могут от него уклониться, должно иметь большую власть над умами. Часто самые грубые ругательства быва­ют вызваны наилучшими побуждениями. Кажется, будто все удо­стоенные презрения зады только и ждут своего часа, чтобы взять реванш в обозримом будущем, как только все снова окажется в зад­нице. Они вообще сильны высокоразвитым чувством времени, по­скольку зады с самых ранних пор выработали в себе способность различать, что должно случиться немедленно, что может и подож­дать, а что можно, имея выносливую задницу, откладывать до бес­конечности. Это — как раз то политическое искусство, которое се­годня называют timing * и которое корнями своими уходит в практи­ку, известную даже детским задам — умение устроить то, что должно произойти, именно в надлежащее время, не раньше и не позже.

Зад втайне торжествует от сознания того, что без него дело не обойдется. Существование предшествует так-бытию; вначале — экзистенция, затем — качества; вначале — действительность, за­тем — добро и зло, возвышенное и низменное. Таким образом, зады, помимо их диалектико-материалистических склонностей, еще и пер­вые экзистенциалисты. Они заранее решают для себя вопросы экзис­тенциальной диалектики: следует ли сделать выбор в пользу того, что и так неизбежно произойдет, или всеми силами противиться этой неизбежности? Ведь и тот, кто решает предоставить вещам идти своим ходом, тоже делает свой выбор, как говорит Сартр; он

решает ничего не решать, выби­рает отказ от выбора. Свобода склоняется перед необходимос­тью. Он, однако, может сделать и противоположный выбор _ разумеется, не противясь тому, что придется сделать волей-нево­лей, но противясь тому, чтобы эта вынужденная необходимость могла помыкать им как угодно. Он может противоборствовать ей и всемерно противиться тому, что должно произойти с неизбежно­стью; в этом случае он, следуя Камю, изберет путь бунтарства. Ни один человек не должен быть рабом необходимости, говорит Натан у Лессинга, а народная молва добавляет: волей-неволей приходится только умирать да

ходить до ветру. Это остается киническим априори. Таким образом, зад ближе всех остальных органов человеческого тела к постижению диалектического соотношения свободы и необходимости. Не слу­чайно психоанализ — дисциплина, инспирированная исключитель­но кинизмом,— посвящает ему самые утонченные исследования и в соответствии с познаниями и судьбами зада именует основополага­ющую антропологическую стадию анальной фазой. Темы этих ис­следований — состояния, когда можется и не можется, когда нуж­но, но нельзя, когда имеешь что выложить, но сдерживаешься. За всем этим стоит принцип действия и его эффективности. Зад поэто­му следовало бы понимать как лучшую начальную школу для фило­софии, как соматическую пропедевтику. От скольких бы теорий, от­ражающих только хронический запор авторов, мы были бы избавле­ны, пройдя эту школу! И здесь мы опять-таки наталкиваемся на Диогена. Он был первым европейским философом, который без лиш­них слов справил нужду прямо на афинской рыночной площади. Naturalia поп sunt turpia*. В природе мы не найдем ничего, чего нам следовало бы стыдиться, сказал он. Действительное зверство и извращенность умов мы находим лишь там, где начинается вмеша­тельство высокомерной морали и воплощение в действительность культуры. Но головы никак не желают понять, что это был ранний звездный час разума — момент, в который философия сравнялась с принципом природного. На протяжении нескольких мгновений она уже побывала по ту сторону добра и зла и по ту сторону всякого презрительного отворачивания. Серьезные мыслители, напротив, так и закоснели в этом воззрении; по их мнению, это могло быть только

шуткой или провокационным свинством. Они отказались видеть в этой манифестации какой-то смысл, продуктивный для истины.

9. Пуканье