Кривая роста

В далекие времена голову Зиновия Ильича Лаштина наверняка украшала шевелюра, ибо никто не рождается на свет с готовой лысиной. Наверное, в юности у него были пышные кудри и рука любимой с нежностью прикасалась к ним, не подозревая о непрочности волосяного покрова на голове избранника. Но активная служебная и личная деятельность отгладили Лаштину до зеркального блеска прочную макушку, оставив, как сладкое воспоминание, мягкую выпушку на висках и на затылке.

Зиновий Ильич докладывал Бортневу о вчерашнем заседании у заместителя министра, где он имел честь представлять руководство института.

— Перед заседанием Пал Григорьевич персонально ко мне подошел и за плечи при всех обнял. Как, говорит, наша экономическая мысль поживает, не жалуется ли на здоровье?.. Деталь, конечно, но показательная. К экономике теперь актуальный интерес. — Лаштин погладил желтую кожу объемистого портфеля и продолжал энергичным голосом: — При выступлении Пал Григорьевич сверх регламента мне три минуты дал. Я доложил о наших работах по дальнейшему расширению всемерного применения сборного железобетона как наиболее экономичного материала и сплошной замены им кирпича и других стройматериалов.

Начальник наш, Маков, между прочим, подробно записал мое сообщение и цифры. На собственное начальство, Василий Петрович, нам можно надеяться. Маков твердо считает, что надо всемерно внедрять железобетон. Толковый мужик Вячеслав Николаевич, не крутит, как иной: и нашим и вашим. Если уж в чем убедится, крепко линию держит. И Рожнов тоже положительно реагировал. Не записывал, правда, но лицом реагировал…

— Вашей наблюдательности позавидуешь, Зиновий Ильич, — улыбнулся Бортнев. — И какой же результат?

— Курс, Василий Петрович, остается на сборный железобетон, применять повсеместно и безоговорочно. Пал Григорьевич снова вспомнил о нашей докладной записке по ограничению применения металлических конструкций в строительстве. Вовремя мы тогда этот документик подготовили, в самую точку шлепнули… Роскошная же вышла реализация результатов научной работы: инструкция для обязательного применения… За последний месяц на совещаниях пятый раз нашу докладную записку упоминают. Это же чего-нибудь стоит! Маков расцвел, будто сам записку готовил, а Никитченко закрутился, как на иголках. Ему, конечно, не в ноздрю…

— Строители ворчат насчет этой инструкции, — вздохнул Бортнев и поправил очки. — На днях меня на техсовете главный инженер уральского треста в угол загнал. Допрашивал, не мы ли эту инструкцию сочинили. «Мо́чи — говорит, — от нее нет».

— Ну и что? — искренне удивился Лаштин. — Привыкнет, голубчик, он не такое еще видывал. Главное, мы, Василий Петрович, правильный курс держим.

— Разобраться бы в этом всем поглубже, — сказал Бортнев и тоскливо покосился на стопу непросмотренной корреспонденции. — Впопыхах ведь мы тогда докладную записку готовили…

— Так поддержали же нас, Василий Петрович, рассмотрели и одобрили. Коллегия на основе нашей докладной инструкцию утвердила. Теперь назад никто не пойдет, — Зиновий Ильич сжал губы и откинулся на спинку стула. — Нам к этому вопросу категорически нельзя возвращаться.

Бортнев поморщился и неожиданно подумал, что люди маленького роста всегда стараются казаться значительными. Для этого они норовят забраться повыше и употребляют громкие слова.

Зиновий Ильич работал в институте с момента его основания. Здесь он защитил диссертацию и вырос из скромного экономиста в заместителя директора.

Знаменитый Эдисон некогда сказал, что для открытия требуется девяносто девять процентов труда и один процент таланта. Трудолюбием Зиновий Ильич обладал в такой мере, что это позволяло ему восполнять отсутствие какого-то жалкого единственного процента.

Тем более что экономика — это наука несколько отвлеченная. Если на вопрос, сколько будет семью семь, математику требуется ответить с абсолютной точностью, то экономист может спокойно объяснить, что с учетом таких-то и таких-то обстоятельств семью семь будет где-то близко к пятидесяти.

Скромная экономическая лаборатория в техническом институте долгие годы была на положении тихой приживалки, от которой никто не ожидает великих дел, но все охотно употребляют ее для домашних надобностей.

Но вот экономическая наука шагнула в гору. Неприметная лаборатория была преобразована министерством в полнокровный и мощный научный отдел, руководитель которого Зиновий Ильич Лаштин неожиданно для себя оказался одновременно заместителем директора.

Уважаемые доктора технических наук, специалисты по расчету оболочек-перекрытий, фундаментов в зыбучих грунтах и акустике зданий, словно сговорившись, стали охотно употреблять такие слова, как рентабельность, экономическая эффективность и себестоимость.

Зиновий Ильич понял, что пришло время для осуществления великих научных замыслов, втихомолку высиженных им на задворках института.