Кривич

— Предлагаю вверх, и к Руси ближе будет, и место должно отыскаться с пологим берегом на той стороне. Не может не отыскаться. А там лесом между реками к себе и проскочим.

— Лошади устали, передохнуть бы им дать, — подал голос Сувор.

— Тяжело, брат, тяжело, — Сашка сковырнул носком сапога кустик ковыля, островком проросший из песка среди мелкого разнотравья составившего зеленый ковер у речного берега. — Но мы должны радоваться уже тому, что хотя бы до реки дошли. Даже это редколесье по берегам Донца и то, большая помощь в отражении атак копченых. Арканы уже не пляшут, не во чистом поле.

— Так, что решать будем, батька?

— Идем вверх по реке. Авось, найдется место для переправы.

* * *

Цепочка конных воев растянулась вдоль реки, медленно продвигаясь, давая лошадям прийти в себя после ночной скачки, осматривая берег. Так и шли. Со временем движение конного шага, как-то само собой убыстрилось, по-видимому, люди внутренним чутьем уловили момент перехода на другой режим движения, ведь по их следу шла степная орда.

Горбыль первым заметил Пашку спешившегося с коня, ожидающего подхода отряда. Лицо Павла покрыли грязные разводы, по въевшейся в кожу серой пыли светлели бороздьями прорехи, проделанные ручейками струившегося пота. Парень устал.

— Что у тебя?

— Сам, смотри! — показал пальцем между растительностью разведчик.

Сашка глянул. Приглядевшись, можно было с трудом распознать подзаросшую старую дорогу, ведущую через реку на противоположный берег. Через замутненный поток воды, был переброшен мосток, на почерневших бревнах которого, угадывалось отсутствие пользования ним уже много лет. На крутом берегу за мостком, едва виднелся проход на возвышенность, много лет назад, прорытый вручную, сейчас заросший невысоким кустарником.

— Оба — на — а! — вырвалось у Сашки. — Живем, мужики. Да нам теперь сам черт не брат!

— Кто, нам не брат? — задал вопрос, скаливший в улыбке зубы Олесь.

— Конь в пальто. Олесь, ты со своим десятком, Сувор со своим, переходите на другую сторону. Следочки явные оставляете обязательно. На той стороне — лес, а это хорошо. Будем играть по своим правилам, теперь нас голыми руками не возьмешь. Азыр-р!

— Заморочки? — спросил Олесь.

— Обязательно. И, поторопитесь, голуби сизые, козыри мои дивные. Сейчас от вас зависит, в какие объятия мы примем гостенечков, — Сашкина радость перла через край. Воевать в голой степи, была сущая мука для него. Лес и город — вот стихия диверсантов, этому он учил своих волчат. — А, мы с Людогором и его десятком вас тут прикроем. Не забудьте проводника прислать, а то мы сами на заморочках «подорвемся».

— Зробим, батька, зробим! — пообещал повеселевший, Сувор.

Переправились два десятка бойцов, остальные, переведя лошадей по мосткам, вернулись обратно, рассредоточились, приготовились ждать идущих по следу степных хищников.

Ожидание затянулось. Уже солнце подвигалось к зениту, когда послышался конский топот, но не со стороны оставленных отрядом следов в степи, а с верховьев реки.

Красивый гнедой жеребец, судя по тяжелой поступи, отмеривший не одну версту, своими стройными ногами, нес на себе молодого седока. Издалека было видно, что всадник закован в латы и кольчугу, доходившую по длине до бедер, а еще его бронь дополняли поножи и наручи. К одному из двух поясных ремней с металлическими пряжками, крепился колчан с двумя луками и стрелами в них. Шлема на голове не было, и длинные вьющиеся рыжие волосы колыхались на ветру. Даже из-за деревьев просматривалось то, что в спине у юноши торчат печенежские стрелы, а значит, воин был ранен. Но когда на полном скаку всадник извернулся почти на сто пятьдесят градусов назад и умело и ловко выпустил в погоню подряд три стрелы, ссадив с седел двоих кочевников, кривичи, разглядели, что стрелы торчат из заброшенного за спину круглого щита. Кавалькада сноровисто приближалась к засаде. Уже было подсчитано число кочевников, составлявших загонный отряд. Около трех десятков человек, вовсе не так уж и много, а после выстрелов преследуемого, их число и вовсе уменшилось.

— Олег, — позвал Сашка. — Что, скажешь? Наш?

Пристально оглядев всадника, в эти короткие мгновения, отрок повел головой:

— Не-а. Это хазарин.

— Ты че, любитель истории, рамсы попутал, он же рыжий!

— Все равно, хазарин.

— Всем приготовиться! — подал команду. — Олег, на тебе рыжий, смотри, чтоб не испугался нас и глупостей не наделал.

— Ага!

— Бей! — тишину в засаде прорезал короткий Сашкин рык, это после того, как всадник проскочил, судя по всему, к знакомой ему тропе на мостки.

Щелчки арбалетов послышались почти одновременно. Выпущенный в упор болт при попадании — стопроцентная смерть, к гадалке не ходи. Послышались стоны, глухое падение тел на землю, гортанные крики команд и шелест выпущенных печенегами стрел в «зеленку».

Опять рык сотника:

— Мочи!