Кривич

— Это как? — спросил Олесь.

— Боевой строй выставляется в четыре линии.

— Почему не в пять? Плотность войска была бы больше, — хмыкнул Сашка.

— Нет, в четыре. Все рассчитано. Первая линия — «утро псового лая». Состоит из конных лучников, первыми начинающих битву, они осыпают стрелами врагов, дразнят их. В этой линии, Иосиф использовал кара-хазар, если их и побьют, не жалко, чернь, отбросы общества, пастухи, табунщики.

— Почему кара — хазары? Разве в вашем государстве не единый народ?

— Батька, у них тут кровей намешено, будь здоров сколько, а друг друга в лучшем случае не любят, — встрял в разговор Олег.

— Да, помолчи, ты, историк. Дай, первоисточник послушать. Ну-ну?

— Черные хазары — быстрые наездники, жилистые, злые, чтоб не стеснять в бою движений, доспехи не носят, да и дороги доспехи для этой бедноты. Возможно, прозвали их так и за смуглый цвет кожи. Да-а! Волосы они заплетают во множество тугих косичек.

— Подожди, подожди, так если доспехов нет, они что, вроде печенегов? Идут в атаку с саблями и щитами?

— Да, нет. У них кроме луков и дротиков, вообще никакого оружия нет. Вот их-то и поставил царь в первую линию, раззадорить русов. Те, которые доспешные, их из второй линии подпирают. У них и вооружение соответствующее: длинные копья, мечи, сабли, палицы и боевые топоры. Это линия, у арабов зовется «день помощи». Отец, с другими беками в ней и воевал, в ней только ак — хазары ведут бой.

— Ну, да, белые, — опять прорезался Олег.

— Да, белые хазары, отборная панцирная конница. Третья линия — пешие ратники — «вечер потрясения». Четвертую, арабы называют «знамя Пророка», а хазары — «Солнце Кагана», наемная конная гвардия мусульман — арсиев. Эти безжалостно вырубают, бегущих врагов. Вместе с арсиями находился и сам царь.

— Короче, построение правильное. Я бы назвал такое построение мясорубкой. Через такое, живым вряд ли пройдешь, — подал голос в размышлении Сашка. — Ну, и что было дальше?

— Дальше? Дальше произошла гибель хазарского войска. Отец рассказывал, славяне приближались медленно, он даже подумал, не испугался ли русский каган? Ведь численность хазарского войска превышала пятьдесят тысяч воинов. Но пешие воины русов, вытянулись клином. На острие его, шли воины высокого роста, закованные в броню с головы до ног, держа в руках огромные топоры. Вправо и влево от этих великанов отходили линии воинов закрывшихся красными большими щитами, ощетинившихся сплошным лесом копий. По флангам ваш князь выставил конницу, русскую и печенежскую. Царь подал сигнал к атаке и кара — хазары, завизжав, завыв, гончими псами рванулись на русский строй. Ливень стрел непрерывным, железным потоком, обрушился на русов, их щиты обросли стрелами словно шерстью, но те, неудержимо и так-же медленно, продолжали движение. Затрубили трубы и мимо расступившихся конных лучников, набрав скорость, промчались белые хазары, начинался «день помощи». С этой конной лавой шел мой отец со своей дружиной. Все смешалось. Наши воины, так и не смогли прорвать строй русов и вырваться из схватки.

— Врезали им наши! — с восторгом в голосе произнес Людогор.

Хазарский шад, без осуждения глянул на освещенное пламенем костра лицо руса. Видимо события того страшного для всей Хазарии дня, были давно обсуждены и пережиты. Поправить что-либо никто теперь не в состоянии и выражать обиду на восприятие рассказа совсем не так, как воспринимаешь его ты, большая глупость, а молодой хазарин глупцом явно не был.

— Дальше, что было дальше? — спросил Олег, интерес читался в его голосе.

— Белые хазары кружились на месте, застряв между русами и своими. Не было спасения от мерно опускаемых на головы воинов огромных секир. Отец с кучкой обезумивших всадников своего отряда, чудом вырвался из сечи, ускакал, нахлестывая коня, подальше от страшного русского клина. Дальше этот клин врубился в строй пешцев, рассек его надвое, и это немудрено, ведь шеренги пеших воинов — это просто взявшие в руки оружие жители Итиля, ремесленники, торговцы, обыватели. Русы клали их на землю тысячами. Отец участвовал еще в одной схватке, но был ранен и телохранители, прорвав кольцо прикрытия славян печенегами, увезли его бессознательного в степь, тем и спасли.

— А, как же Каган хазар? — задал вопрос Сашка.

— Потом уже, по слухам, мы узнали, что Божественный погиб в том сражении. Стрела русского воина сразила его, попав между бровей, в голову. Царь Иосиф, вырвавшись с малым числом арсиев, скрылся, ускакав в Саркел. Вскоре его и там достали русы, погиб и он.

— Подожди. А, разве царь и Каган это не одно и то же? — озадаченно, спросил Горбыль.

— Нет. Каган — это избранник Бога на грешной земле, его даже видеть никому, за исключением управителя дворца — кендер-кагана, да привратника — чаушеара, нельзя. А, царь — он предводитель войска и правитель страны.

— Как у вас все запущено! Ну, ладно. Ты-то как к печенегам чуть в лапы не попал?