Кривич

— Отец перед смертью приказал, чтоб я съездил в княжество русов, осмотрелся там. Он считал, что Хазарию растерзают на части. Стая шакалов с востока и юга не упустят возможность поделить между собой нашу родину, поэтому стоит прилепиться к сильному народу, хоть так сохранив свой род. Считал Русь наиболее достойной землей для жизни своих людей. Вот, бек и послал меня на разведку.

— А, кто в вашем роду сейчас княжит?

— Один их старших братьев, Ябел. Он теперь бек. Я покинул свое поместье, матушку Парсбит — Хатун, своих братьев и сестер, поехал на север.

— Да-а, не лучшее время ты выбрал, дружище. Спасибо, что вывел нас из западни. Давай так, езжай-ка ты домой, а к концу лета я жду тебя у нас в пограничье. На реке Псел стоит наше городище, Гордеевым зовется. Вот к нашему боярину и приезжай. Осмотришься, у нас места на всех хватит, да и принимаем мы всех. Одно только условие.

— Какое?

— Там, где наша земля — нет рабов. А, я знаю, что хазары их имеют. Если соберетесь к нам, своих рабов можете сразу отпускать или приводить к нам, но там они станут вольными людьми.

Замолчали, каждый думал о своем. Наступит утро, и пути их разойдутся, быть может, навсегда. Путь кривичей лежит на север к своим, хазарский же шад отвернет на юго-восток.

* * *

Еще до рассвета Сашка поднял бойцов, заставив их всех выкупаться в прохладной речной воде. Распрощавшись с хазарином, отряд направил бег своих лошадей туда, где ждала родимая земля. По заливным лугам, мимо многочисленных озер, стариц, мимо болот, поросших кустарником и пойменными дубравами, подступающими к самой воде, Горбыль вел свой маленький отряд. Он понимал, что преследование кочевники не прекратили. Он бы и сам, будучи на месте печенежского вождя, продолжил бы погоню за врагом. Поэтому сотник не давал расслабиться молодым воинам, всячески подгонял их. Как сказал кто-то из классиков — движение это жизнь. Это высказывание в полной мере соответствовало сложившейся ситуации.

Короткая южная ночь и снова в седло, и снова скачка, уж слишком велика численность погони позади. Только быстрые ноги коней, да сильное желание увидеть свое родное селище, помогали преодолевать длинный, опасный путь.

По Сашкиным подсчетам, до своей земли осталось не более двух переходов, когда в пойме реки, расширявшейся в этом месте, Пашка первым заметил остров, словно ежик колючками, обросший соснами. Горбыль указал рукой.

— А, ну, давай, переправимся на него. Скоро вечер, переночуем там, да и кочевники, глядишь, мимо проскочат.

— Не, мимо не проскочат, у них следопыты отменные. А, вот ночевать там, для нас будет вольготнее, чем на берегу, — согласился Людогор.

Оставшись в костюмах Адама, завернув одежду в узлы и, уложив их, на связанные из веток на скорую руку плотики, вцепившись, кто за седла, кто за конские хвосты, родовичи переплыли на остров. Полоска земли посреди реки была не так уж и велика. Лошадей спрятали в центре лесного массива, расседлали их, пусть отдохнут, намаялись за дорогу. Поснедали, поделились десятками на охрану сна. Костров не разжигали, огонь на реке виден издалека, а укусы комаров можно и стерпеть.

Среди ночи Сашка поднялся со сменой десятка Людогора, обошел посты, привалился к сосне у самой воды. Рядом не спал Олег. Сорвав травинку у своей ноги, закусил в зубах:

— Батька, а можно вопрос?

— Валяй.

— Я все понимаю, сами по себе печенеги разбойники и душегубы, каждый год ходят на Русь за полоном и барахлом. Но вот мы, мы пришли сюда и в первом же стойбище вырезали практически всех, не жалея ни старых ни малых. Чем мы лучше них?

— О-о-о, Олег, это в тебе человек двадцать первого века заговорил, человеколюбие взыграло. Наши-то парни таких вопросов не задают. Они бы тебя не поняли.

— Но ты же другой, не такой как они, а мочишь живых людей сам, и приказы на мочилово отдаешь не хуже местного аборигена.

— Ха-ха. Кто тебе сказал, что я не такой как они. Запомни, щегол, мы с Монзыревым и Андрюхой, пташки, вылетевшие из одного гнезда, а гнездо наше, да тут ты прав, в далеком будущем осталось. Зовется оно — ГРУ ГШ. А, все, кто в нем вылупился и сложился, как организм, так же как и кавказцы на своей земле, исповедуют закон кровной мести. И если кто пролил родную нам кровь, должен захлебнуться своей, и ни как иначе. Пришли печенеги, пролили русскую кровь, пусть пеняют на себя. А, что касаемо человечности, этого привета из будущего, так я тебе одну историю расскажу. Хочешь?

— Конечно.