Кривич

На лице Анатолия появилась слегка заметная ухмылка, сказывалось уже подзабытое отношение войскового офицера к приехавшему вдруг из столицы штабному. Сам Щедр, таковым себя не считал, да и понятий таких не знал вовсе. Если перевести все это, на понятный нашему современнику язык, то получалось, что служил боярин всю свою службу во внутренних округах, в Диком поле небыл, с князем Святославом так уж получилось, в походы не хаживал. Но служакой Щедр был отменным.

От костров потянулся запах сготовленной еды. Вождям подали по тарелке варева с кусками сала, черствые лепешки. Ложку каждый достал свою. Снедали молча, а насытившись, полуразвалившись на кошмах у весело горящего костра, продолжили разговор.

— Понять не могу, и откуда сия напасть к нам пожаловала? Ведь раньше и слухом не слыхивали о кощщиях.

— С восхода пришли. Их ханство, далёко отсюда, — подал голос Цопон.

— Зачем же они пришли к нам, ежели путь не близкий?

— У них скота много, выпасов не хватает, вот и пришли, — опять обозвался старейшина печенегов.

— Это, боярин, разведка боем была. Пришло два племени, прошлись по Дикому полю, местных скотоводов под корень извели. Места понравились. Давай, думают, еще и по лесам мечом пройдемся, посмотрим, как карта ляжет. Если им сейчас рога не поотшибать, следом, как саранча, в десятки раз больше восточного народа припрется. Но знаю, лет через пятьдесят их потомки все едино к нам заявятся, да не двумя ордами, а гораздо большим числом. Мы-то с тобой боярин Щедр, до того часа не доживем. Вот детям нашим, да вот ему, — Монзырев кивнул на печенежского князя. Малец спал, громко сопя, рядом с печенежским дедом, любовно прикрывшим своего господина попоной. — Ох, не сладко придется. Уже сейчас прослеживается их тактика ведения войны. Внезапное нападение, потом ложное отступление, засады. В полевом бою их хан грамотно разделяет силы. Летучие отряды авангарда начинают с завязки боя, потом эти отряды подкрепляются атакой основных сил. Следуют удары по флангам и из засады по тылам. Орды многочисленны, позволяют так драться, не то, что у нас, дружина из полутысячи человек — уже великое воинство. Наши князья к такой войне не привычны.

— И откуда ты все это ведаешь?

— А я тут помимо уничтожения кощеев, еще и пленным языки развязываю, да информацию собираю и фильтрую. Есть у меня на этот счет умельцы в дружине.

— Да-а! Слушай, а что значит карта ляжет? Объясни.

— Это только поговорка. А вообще, есть такая игра на деньги. На листах бумаги нарисованы масти, вожди, бабы, витязи, ну и мелочь всякая…

— А-а-а! Знаю, знаю. Слушай, это не с твоей вотчины, года три назад сотник с караваном в Чернигове пребывался? Так наместник очень недоволен был на него, за то, что тот все купечество городское, да гридь, можно сказать «обул» в такую игру.

Монзырев досадливо засопел.

— С моей.

Далась боярину эта игра! Действительно, три года назад, в целях предоставить Горбылю хоть какой-либо отпуск, Толик отправил его начальником охраны торгового каравана в Чернигов. Типа, езжай Сашок город глянешь, отдохнешь, развеешься немного. Вот, тот и съездил. Уж что там проныре Боривою, руководителю каравана, не подфартило с местным купечеством, тайна покрытая мраком. Галка рассказывать не стала, Сашка всего и не знал, а Боривой молчал, как рыба об лед. Только накололи купчины хозяйственного кривича, и ведь по Русской правде не подкопаться. Горбылю много знать и не хотелось. Увидел смурного торгаша, подкатил к нему навеселе.

«Что, Боря, обидел кто?»

«Ох, сотник, не знаю, как на глаза боярину показаться!»

«Ага. Ну, так поведай мне, родной. Где купеческая братия кучкуется? В каком кабаке?»

Вот с этого все и началось. Короче, неугомонный Горбыль заявился в указанное заведение, неразбираясь кто прав, кто виноват, на стол подвыпившей компании бросил колоду карт из нашего времени. Люди во хмелю, а игра в «очко» не сложная. Горбыля споить, бочку водки оприходовать! Втянул в игру купчиков. Выиграет, слегка даст отыграться. Снова выиграет, и опять все поновой. В кабак на огонек потянулись гридни из детинца наместника, деньги-то водятся. А Сашке, что? Знай, наяривает, только от недосыпу бледным сделался.

На третьи сутки наместник прислал вооруженных посыльных за отпускником. Очень недоволен был Сашкой, ругался, колоду карт изъял, а ушлых кривичей «попросил» убыть восвояси и передать большой привет «голове пограничной мафии».

Николаич, Сашку конечно вздрючил, но осадок остался. Зато Боривой после черниговского вояжа на Горбыля чуть ли не молился. Мало того, что свое вернули, так еще и в прибыли дикой случились.

— С моей.

— То-то, я помню, что кривич был.

— Ну, был и был. Время позднее, боярин. Отдыхать пора.