Кривое зеркало

- А в коридоре подождать было нельзя? – пробурчала Виктория, борясь со стеснением и пытаясь понять, что ей делать дальше.

- Нельзя. Ты помнишь, что у тебя суд с опекой сегодня в четыре?

- Так ты пришел отконвоировать меня?!

Станислав оперся руками о подоконник, силясь в отражении окна разглядеть ту, которая растрясла его гладкую размеренную жизнь, понять, как с ней разговаривать. Тогда, в июле, после телефонного разговора он отступил, уважая чужое личное пространство. Лишь связался с адвокатом да попытался поговорить с ним о деле Вероники. Естественно, правозащитник ему ничего не сказал, да и в следствии дали понять, что излишняя заинтересованность участкового неуместна.  Влад несколько дней подумал и написал рапорт на перевод в город. Естественно, получил отказ. Хочешь – не хочешь, а пять лет отслужи в деревне за то, что тебя государство учило. В сентябре он поехал на процесс, хотел поддержать. Но Вероника на суд не пришла. Судья, глядя на это да прочитав экспертное заключение, предупредил стороны о том, что дело будет рассматриваться в общем порядке. Определил вызвать свидетеля в следующее заседание и совершенно непрозрачно намекнул на то, что если девушка надеется на более-менее мягкое решение, то ей желательно все же появиться.

Во дворе суда Ситникова нагнал адвокат.

- Станислав Егорович, закурить не найдется?

- Я не курю, - Стас остановился. Просто так правозащитник не стал бы его задерживать.

- Я тоже, - невесело усмехнулся Мамонтов. – Вы не против пообедать со мной? Я знаю одно место, где вкусно и недорого кормят.

Участковый согласился, и не прошло получаса, как они сидели в небольшом уютном кафе и обедали холодным супом из лапши по-корейски.

- Что с Никой, почему она не пришла? – задал наконец вопрос Станислав.

- Можно сначала поинтересоваться, кем вы ей приходитесь? – Адвокат смотрел въедливо, словно пытался прочесть собеседника.

Стас склонил голову на бок, соображая, насколько следует быть откровенным.

- Никем. Друг детства, если уж совсем вдаваться в подробности.

- Почему тогда вы пришли на процесс, а родители Вероники - нет?

Станислав сощурил глаза.

- Вы читали мою характеристику?

Адвокат нахмурился и полез в телефон.

- Они однотипные, как правило, и я, видимо, упустил. Ага! Нашел. Так, так, так… интересно. Что ж, понятно. Спасибо, Станислав Егорович, вы действительно Друг с большой буквы. Теперь о том, почему я с вами в нарушение всех принципов и адвокатской этики вообще разговариваю. Это совершенно точно не мое дело, но мне кажется, что уголовный суд - это наименьшая из Вероникиных проблем.

Станислав удивленно поднял брови. Сказать по правде, он полагал, что суд - это единственная Никина проблема.

- Что еще?

- Вчера она не появилась на подготовке к делу о лишении родительских прав, хотя я звонил ей и сообщил время. Хорошо, судья, мой бывший коллега из прокурорских, сильно не терзал. Другой бы даже разговаривать без документов, подтверждающих полномочия, не стал. Сегодня девушка не пришла опять. И если бы не психологическая экспертиза, то я бы посчитал ее поведение страхом, желанием уйти от ответственности или эмоциональной незрелостью. Такого в уголовной практике предостаточно. Вам ли не знать. Но есть у меня подозрение, что Вероника пребывает в затянувшейся депрессии. Я ничего в этом не смыслю, но очень бы не хотелось, чтобы моя клиентка вышла из окна.

- Вы дадите мне экспертизу?

- Дам, если пообещаете привести Веронику в суд.

Получив нужные фотографии, Станислав набрал телефон матери.

- Мам, привет, у тебя психиатр знакомый есть?

Нужное знакомство у родительницы оказалось, и к концу рабочего дня Станислав уже разговаривал с преподавателем кафедры психиатрии в местном медицинском училище. Специалист внимательно прочитал заключение и объяснил, что из него однозначных выводов сделать нельзя. Вполне возможно, имеет место депрессия, но для правильной постановки диагноза нужно прийти на прием.

Раздосадованный Станислав поблагодарил врача и уехал домой, чтобы через три дня вернуться в город и проводить девушку в суд. Однако, как убедить Веронику посетить врача, он совершенно не представлял. Да и надо ли, не знал: быть может, адвокат ошибся. Потому решил просто побыть рядом и понаблюдать.

- Привод осуществляют судебные приставы. У меня несколько иная работа, и сегодня я в отгуле, - наконец ответил на вопрос Станислав. – К тому же я надеялся, что мы пообщаемся нормально, поужинаем вместе. Я тебя не видел кучу времени, соскучился.

Вероника натянула джинсы и футболку.

- Не надо жалости, - процедила она сквозь зубы, не желая замечать того факта, что в голосе собеседника и его интонациях не было ничего похожего на жалость.

Станислав хмыкнул и развернулся.

- Что ты понимаешь под жалостью, Вероника? И с чего ты взяла, что я жалею тебя?