Криволапыч

— Понаехали всякие! — буркнул он напоследок. — Куда катится страна?

Когда Тойво, хрустя ветками, скрылся в буреломе, Веган подошёл к норе.

— Доброе утро! Что тут происходит?

Криволапыч мотнул головой в сторону бурелома.

— Да барсук чего-то бесится. А чего, не пойму. Нора-то, вон, какая большая!

Лиса осенило.

— Ты что, его дом занял?!

— Не весь дом, а только половину. И потом, что тут такого? Енотовидные всегда так делают. Мы живём в барсучьих норах или в лисьих. Лучше, конечно, в барсучьих, лисьи плохо пахнут.

— Да? — удивился Веган. — Не знал!

— Хочешь, я тебе статью одного доцента прочитаю? Заходи!

Однако лис не собирался портить отношения с барсуком.

— В другой раз.

— Какие вы все воспитанные, аж тошнит!

Лис направился было к тропе, но потом обернулся:

— Я к журавлям бегу. Надо их кое о чём расспросить. Хочешь со мной?

Криволапыч в сомнении помолчал.

— Не заклюют? Шнобели у них будь здоров!

— Что ты! Я же действую по поручению Общества защиты животных.

— Ну, ладно. Может, барсук за это время угомонится.

Они спустились с холма на тропу и побежали между табличками с правилами поведения.

Сегодняшний маршрут лиса отличался от обычного: Веган и его спутник миновали трёхэтажную наблюдательную вышку и направились в самый дальний и тёмный конец небольшого леса.

Земля тут вспучивалась холмами. Везде лежали валуны, похожие на древних животных, покрытых шерстью из светло-зелёного мха. Хвойные деревья уступали место лиственным. Между ними просвечивало одно из полей Кархунена, что примыкало к лесу с северной стороны. В густом и лохматом подлеске то и дело вспыхивали белые звездочки ветрениц.

На самом краю заповедника стояла вторая вышка, смахивающая на табуретку. Она была пониже первой — всего в два этажа. Постукивая когтями по дереву, Веган и Криволапыч поднялись наверх.

Отсюда залив был плохо виден, зато открывался отличный вид на заросший камышом северный берег. От полей и дороги его отделяло проволочное ограждение.

— Мы до сих пор не познакомились. — Веган встал на задние лапы у окошка.

— А у меня нет имени.

— Почему? — удивился лис.

— Папаша был занят, не нашёл времени. Можешь звать меня Криволапыч. По отчеству. Это единственное, что у меня есть.

— А я Веган.

Криволапыч усмехнулся.

— Вижу, с именами нам обоим не повезло!

Минут десять они молча рассматривали заросшее камышами пространство. Там обосновались три пары журавлей. Серых птиц было бы трудно увидеть, если б не малиновые нашлёпки на головах. Журавли уже проснулись и приводили себя в порядок. Один пробирался через камыши к большой бурой луже, видно, надеясь поживиться лягушками.

— Что это за морды? — Криволапыч кивнул на ряд картинок под перилами.

Там среди птиц — зуйков, турухтанов, цапель и журавлей — помещалось изображение коров.

— Айширские коровы.

— Их что, тоже охраняют? За какие, интересно, заслуги?

— Да нет, они тут вместо тракторов.

— Как это?

— Понимаешь, трактора срезают траву под самый корень. Это плохо для заповедника. А коровы объедают лишь макушки, что позволяет птицам прятаться и делать гнёзда.

— Дела! Получается, никому на берег заповедника нельзя, а эти рогатым можно? — Он старался переварить новые сведения. — А они гнёзда не едят вместе с травой? Коровы не очень умные. Я пробовал поговорить с одной, по дороге из России. Спросил, в какой части страны нахожусь, и далеко ли до Ботнического залива. Она знаешь что ответила? «У меня нету джи-пи-эс. Спроси хозяина». Правда, дура?

Веган улыбнулся.

— У нас не принято ругать другие виды животных.

— Да ну? Почему тогда барсуку можно костерить енотовидных и обзывать их «чернохвостыми»?

— Ты без спроса вселился в его дом!

— Ага! Получается, ругать другие виды всё-таки можно, если они тебе насолили!

Лис не нашёл что ответить и продолжил рассматривать заросли камыша. Криволапыч ходил вдоль рисунков с птицами.

— Это просто двуличие! По-моему, лучше сразу выяснить отношения и подраться, а не дуться друг на друга годами!

— Надо бы поговорить с тем журавлём. — Лис решил перевести разговор на менее щекотливую тему и кивнул на птицу, что высматривала лягушек. — Он ближе остальных и выглядит общительным.

Криволапыч скептически посмотрел в камыши.

— По-моему, клюв у него длиннее других.

— И отлично! Значит, скорее всего, он вожак.

Криволапыч нехотя сбежал с вышки вслед за Веганом, и они нырнули в сухо шуршащие на ветру заросли.

— А зачем нам вожак? — Криволапыч заморгал: с камышовых верхушек в глаза летела труха.

— Он знает всё про стаю. Вожак — самая опытная птица!

— И отдубасит, наверное, как следует!

Огибая лужи, которых оказалось больше, чем казалось с вышки, новые знакомцы приблизились к вожаку, копавшемуся в грязной воде.

— Доброе утро! — обратился к нему Веган. — Извините за беспокойство. Вы не найдёте время ответить на пару вопросов Общества охраны животных?

Вожак выронил в лужу только что пойманную лягушку и несколько секунд остолбенело смотрел на пришельцев. Затем он вздыбил перья на спине, поднял голову и затрубил — его наверняка услышали все окрестные хутора. Вокруг захрустел камыш: на зов собирались другие журавли.