Кризис

К: …Я не хочу, чтобы сообщение передавалось через китайцев. Он должен изложить [это] письменно – он сказал, что это то, что он собирался тебе сказать.

Х: Позвольте мне проверить что-нибудь еще на Вас. Мы подумали, что сообщение – человек уже получал его четырнадцать раз. Мы должны спросить у него кое-что – я понимаю, что Вы не хотите встречаться лично. Но как насчет назначения представителя?

К: Я хочу, чтобы ты отправил ему письмо и сказал, что мы позаботимся о культурных ценностях. Нам нужны его взгляды на отправку представителя для обсуждения вопроса, и мы готовы это сделать. Ничего больше. Не задавайте ему никаких вопросов. Просто скажите ему, что его запросы будут выполнены. Мы готовы обсудить с ним его представления относительно политических событий в Камбодже.

Х: Вы не хотите, чтобы это проходило через китайцев?

К: Ты можешь сообщить китайцам, когда все будет сделано.

Х: Хорошо.

Сианук отказался от политического диалога, когда он был предложен в марте. Теперь, когда до американской эвакуации осталось всего несколько часов, Сианук внезапно придумал план возвращения в Пномпень по просьбе всех политических сил, а не в результате действий красных кхмеров.

ПОСОЛ ХАБИБ – КИССИНДЖЕР

Пятница, 11 апреля 1975 года

9:07 утра (продолжение)

…

Х: Вы получили сегодня утром мою небольшую записку о том, что происходило всю ночь в связи с этим делом [Сиануком]?

К: Да, но мы не смогли с ним связаться.

Х: Ну, в конце концов мы это сделали, а он в некотором роде повысил ставки. Но я сказал Дину…

К: Что он хочет сейчас?

Х: Он говорит сейчас – им мало призвать его обратно; он должен добиться, чтобы бонзы [буддийское духовенство] и население, крестьяне и армия, потребовали его возвращения, чтобы он тогда мог бы вернуться. В противном случае красные кхмеры… ему пришлось бы вернуться с красными кхмерами. Я… из этого как бы вытекает. Вот что говорит его представитель. Дверь открыта. Камбоджийцы знают об этом, и я сказал Дину, чтобы он продолжал с «Орлиной тягой» [эвакуация из Пномпеня на вертолетах]. Не задерживаться.

К: Знаешь, если бы у нас был нормальный министр обороны, я бы попридержал эту «Орлиную тягу».

Х: Я думаю, честно говоря, мы не можем. Сейчас это слишком опасно. Они очень, очень близко подошли. И, наконец, если камбоджийцы все еще хотят делать то, для чего мы открыли им дверь в плане действий в отношении Сианука, они могут сделать это и без нашего присутствия сейчас. Потому что мы передали все сообщения, которые нам нужно было передать.

К: Хорошо. Это не самый счастливый день, но мы сделали все, что могли.

Х: Хорошо. До свидания.

ПОСОЛ ХАБИБ – КИССИНДЖЕР

Пятница, 11 апреля 1975 года

10:17 утра

…

Х: …Только что пришло последнее сообщение от Дина. Позвольте мне прочитать это Вам. Вы там или здесь [Белый дом или Госдепартамент]?

К: Нет, нет, я там.

Х: В соответствии с инструкциями я проинформировал [посредника Сианука] о [конкретных] шансах на успех. Он делал записи и так далее, и так далее. Он обратил внимание на необходимость подкрепить ответы Сианука. Он выразил сожаление по поводу условия Чжоу Со относительно его согласия принять пост премьер-министра. Другими словами, если Сианук заранее согласится на прекращение огня и т. д. Вашингтон, 082755 [номер телеграммы] только что получена.

К: Кто такой Чжоу Со?

Х: Это тот парень, которого они [правительственные силы Пномпеня] собираются сделать премьер-министром, когда избавятся от [премьер-министра] Лонга Борета. Дин говорит, цените ваши ясные и точные инструкции о том, что последние события, касающиеся возвращения Сианука в Камбоджу, не изменят график «Орлиной тяги». Он определенно хочет продолжать в том же духе.

К: Ну, что интересует президента, так это должны ли мы оставить там одного или двух офицеров и Дина [чтобы помочь Сиануку, если он вернется].

Х: Он конкретно сказал в сообщении – сказал Дин, – что это было бы совершенно бесполезно, если не было каких-либо гарантий их безопасности… Вы просто оставляете заложников. И он не считает это необходимым или желательным. Он сказал это в телеграмме вчера вечером.

К: Ну, не мог бы ты… сколько времени нужно, чтобы произвести челночный обмен информацией?

Х: Пару часов.

К: Не мог бы ты передать ему сообщение и поднять вопрос [идею остаться] с ним? Скажем, президент интересовался, может ли он сыграть полезную роль и думал ли он, что он может, – он оставляет решение за ним. Это не приказ. Но президент действительно хочет получить его взвешенное суждение по этому поводу.

Х: Хочет – взвешенное суждение остается за ним.

К: Ага.

Х: Это то, на что Шлезингер жалуется, на метод вывоза или на вывоз вообще?

К: Послушайте, президент…

Х: Сейчас он меняет свое мнение.

К: …Президент полностью поддерживает тебя. Нет-нет, Шлезингер хочет, чтобы ты вылетел уже вчера, и Шлезингер хочет убраться отсюда и послать к черту камбоджийцев.

Х: Ага.

К: Нет, нет, нет, однако президент хочет посмотреть, сможем ли мы организовать передачу власти и сохранить там свое присутствие в случае смены власти.