Кризис

Н: Точно так же, как это было во Вьетнаме, наши друзья – демократы – дрожат от ужаса, что все закончится, а они хотят быть все время на виду, то предлагая, то призывая.

К: Не имеет значения – если только кто-то не потеряет хладнокровие.

Н: Может случиться и такое.

К: Но не думаю, что это произойдет.

Н: Надеюсь, эта взлетно-посадочная полоса в Тель-Авиве, конечно, защищена.

К: Они не собираются атаковать ее.

Н: Почему бы и нет?

К: Потому что они боятся, что мы начнем атаковать советский воздушный лифт. Шансы – два из трех; сейчас все идет к разрешению. Прошлая неделя была слишком легкой, слишком много делалось по принципу зеркального ответа – лучшее решение на этой неделе, когда мы показали свои мускулы.

Н: Если воздушные перевозки продолжатся… Сколько? Пятьдесят самолетов? В конце у них будет больше самолетов, чем в начале.

К: Ну, они прибывают по шесть штук в день, теперь зависит от того, когда все закончится, это решено.

Н: Что ж, израильтяне должны быть после этого ужасно благодарны…

К: Были заявления в ходе прений в сенате; Джавитс сделал заявление сегодня – в дипломатическом плане нам помогает то, что Вам не стоит выдвигаться вперед, пока мы не завершим это.

Н: Я понимаю, но мы сделаем это – это должно произойти, когда мы закончим.

17 октября 1973 года

Американская политика заключалась в том, чтобы продолжать ждать развития военных операций, одновременно ускоряя воздушные перевозки и пытаясь успокоить реакцию арабов на них. На дипломатическом фронте мы начали продвигаться к временному прекращению огня, за которым последовали переговоры по выполнению резолюции 242 Совета Безопасности. Резолюция 242 была принята в 1967 году после Шестидневной войны. Она предусматривала уход Израиля с «территорий, оккупированных во время недавнего конфликта», для проживания в безопасных и признанных границах. В нем конкретно не указаны «все» территории и не определены прилагательные. Недостаток конкретики компенсировался гибкостью. Это хорошо подходило для начала переговоров, в которых воссоединение различных интерпретаций сторон было бы одной из целей.

ПРЕЗИДЕНТ – КИССИНДЖЕР

Среда, 17 октября 1973 года

8:44 утра

Н: Что нового на дипломатическом и военном фронте сегодня утром?

К: На военном фронте все еще похоже на тупиковое положение. На дипломатическом фронте – все аналитики разведслужб, которые не знают, что происходит, сейчас анализируют, что что-то происходит просто из-за визита русских, сдержанных комментариев из арабских стран и тому подобного. Не думаю, что что-то произойдет, пока Косыгин не уедет из Каира.

Н: Да, да.

К: И это главное…

Н: Вопрос в том – для чего он там? Нарастить обороты или охладить пыл?

К: Это непостижимо. Ну, в любом случае, господин президент, мы ничего не замедляем только из-за его присутствия там. Мы направляем оружие примерно на тридцать процентов больше, чем они. Наш общий тоннаж сегодня должен начать превышать их. Мы, как я уже сказал, мы ничего не замедляем, но я считаю невероятным, что он якобы собирается наращивать обороты.

Н: Да, да, да.

К: И есть еще по-прежнему…

Н: Вы не получали от него никаких сообщений?

К: Я уверен, что и не дождемся, пока он не вернется. Но их пресса по-прежнему молчит, и я думаю, что они пытаются что-то придумать. Я не знаю, возможно ли это с египтянами. Все, что у нас есть – это то, что египтяне заняли более жесткую позицию, чем они.

Н: Этот израильский рейд [через Суэцкий канал] был не таким уж большим, да?

К: Явно нет.

Н: Я делаю такое же заключение.

К: Сейчас на Синае идет танковое сражение, и у нас пока нет никаких сообщений относительно его исхода. Теперь с этими четырьмя министрами иностранных дел, господин президент, я…

Н: Я прочитал тезисы для беседы.

К: У Вас они есть?

Н: Да.

К: Помните, главное – это то, что встреча была назначена до того, как мы что-то сделали [воздушный лифт]. Они не приходят сюда протестовать.

Н: Да.

К: И я бы не стал выдвигать им какие-либо конкретные идеи, потому что они не из числа тех, кто в состоянии вести переговоры по этому вопросу, а конкретные идеи уже представлены египтянам и русским.

Н: Да. Ну, что Вы скажете, когда они набросятся и заявят, что Израиль должен отойти к границе 1967 года?

К: Вы говорите, что этот вопрос следует обсудить на переговорах после прекращения огня.

Н: Что ж, переговоры… значит ли это… согласны ли мы с этой целью?