Кризис античной культуры

Таков был в общем исходный пункт. Споры шли по вопросам, связанным с его интерпретацией и практическим приложением. Какова та первооснова, которая сообщает единство космосу? Материальна ли она, или нематериальна, и каким образом в обоих случаях она, будучи простой единой целостностью, порождает множественность реально существующих, сложных, многообразных количественно и качественно предметов? Безграничен или ограничен во времени и пространстве мир, был ли он некогда создан и со временем погибнет, чтобы смениться новым, восходящим к той же первооснове миром, или он не создан и вечен? Материальна ли и смертна душа человека, или нематериальна и бессмертна? Управляют ли жизнью мира и людей некие фатальные необходимые законы, или наряду с определенными законами и цепью обусловливающих друг друга причин и следствий действуют также случайность, свободная воля, свободный выбор и соответственно налагаемая ими на человека ответственность за свои поступки? Вмешиваются ли боги в дела мира и людей или мир подчиняется своим собственным, заложенным в нем закономерностям, а люди сами строят свою жизнь? В чем состоит то счастье, к которому естественно должен стремиться человек, какими путями может он его достичь, какими правилами должен руководствоваться, чтобы исполнить свое предназначение как человека, занимающего определенное место в системе космоса?

С этими общефилософскими проблемами непосредственно смыкались и переплетались проблемы политические и этические. Каково должно быть устройство государства, миниатюрного отображения, так сказать, модели космоса, в котором также взаимосвязаны единство и множественность, общее и частное? Каковы взаимные обязанности и права гражданской общины и гражданина? В чем основы господства и подчинения, равенства и неравенства, свободы и рабства, даны ли они изначально самой природой, или установлены законом, т. е. другими словами, являются ли все эти отношения естественными, а потому и неизменными, извечными, или их можно изменить и судить о них по своему разумению?

Все эти проблемы горячо обсуждались в Греции и эллинистических странах, где с ними познакомились римляне. Как гражданам города-государства, воспитанным на его традициях, им были близки исходные положения, развитые греками, хотя многое, выработанное под влиянием более сложных социально-политических отношений эллинистических монархий еще было им недоступно. Зато под влиянием греческой мысли получает новое развитие и обоснование центральная для их мировоззрения идея Рима.

Попытки ранних историков реабилитировать в глазах греков римскую политику особого успеха не имели. Антиримская оппозиция оставалась очень сильной. Римлян обвиняли в агрессивности, жестокости к побежденным, кровожадности, грубости. Римские же историки были недостаточно изощрены в искусстве полемики и философских обобщений, чтобы найти общий язык с греками и опровергнуть эти далеко не лишенные основания обвинения. Посредником между обеими сторонами выступил теперь грек Полибий. Человек всесторонне образованный, видный деятель у себя на родине, он в 166 г. до н. э. в числе других греческих заложников попал в Рим, где провел долгие годы как наставник и друг Сципиона Эмилиана. Здесь он пришел к убеждению, что римские завоевания имеют глубокие причины, не только объясняющие, но и оправдывающие их. Свой обширный, в сорока книгах труд по всеобщей истории он написал с целью обосновать свою точку зрения[41]. Сделать это, по мысли Полибия, нельзя было, рассматривая только историю отдельных государств, а тем более отдельных войн, ибо таким методом можно установить лишь поводы, а не глубокие первопричины тех или иных событий, взаимосвязанные как между собой, так и с предшествующим положением дел. Понять их можно, лишь изучая всемирную историю, так как история должна не развлекать, а поучать читателя, помогать ему, руководствуясь прошлым, ориентироваться в современности, не отчаиваться при самых неблагоприятных обстоятельствах и видеть за внешними проявлениями внутренний смысл.

В соответствии со своим замыслом Полибий, охарактеризовав предысторию взаимоотношений эллинистических царств, Рима и Карфагена, переходит к подробному синхронному изложению истории войн того полувека (от Второй пунической войны до завоевания Римом Македонии), за который, по словам Полибия, римляне создали державу, не имевшую себе подобной.