Кризис и Власть Том II. Люди Власти. Диалоги о великих сюзеренах и властных группировках

Практик. Напомним, что ровно с ноября 1932 года успехи могли появиться — по независящим от Гувера и Рузвельта причинам (структурный кризис и связанный с ним спад ВВП закончился). Но в реальности кроме экономических проблем есть еще и инфраструктурные, а именно в них (особенно в банковской сфере) и начались новые неприятности.

Теоретик. В оставшиеся до вступления в должность месяцы Рузвельт был занят куда более важным делом: он подбирал людей для своей будущей администрации. Следовало соблюсти баланс между желаниями спонсоров и созданием работоспособной команды; несомненной оставалась лишь одна должность — личного секретаря президента, которую занял бессменный Луис Хоув. При назначении второго человека в государстве[214], госсекретаря, то есть министра иностранных дел, Рузвельт колебался между кандидатурами двух старых вильсоновцев, Картера Гласса и Корделла Халла; связи последнего с полковником Хаусом сыграли решающую роль[215]. Министром финансов сначала был назначен Вильям Вудин (один из первых спонсоров президентской кампании Рузвельта), затем его сменил Генри Моргентау-младший (другой из первых спонсоров). Напарник Хоува по избирательной кампании Джеймс Фарли стал министром связи, министр промышленности Нью-Йорка Френсис Перкинс — министром труда. На должность министра обороны Рузвельт назначил видного изоляциониста[216] и своего активного сторонника Джорджа Дерна, который не прошел на должность министра внутренних дел из-за плохой репутации у защитников природы. В результате на внутренние дела Рузвельт поставил человека, которого вообще не знал (по рекомендации других демократов) — Гарольда Икеса[217], что говорит о короткой «скамейке запасных» даже у столь выдающегося сюзерена, как Рузвельт.

Практик. Икес оказался выдающимся организатором. Но вот результаты его деятельности до сих пор представляются спорными с моральной точки зрения, поскольку его система трудовых лагерей неоднократно называлась разными экспертами «американским ГУЛАГом».

Теоретик. Как видите, основу администрации составили люди самого Рузвельта и согласованные с партией кандидаты; представители правящей элиты (вроде Меллона в предыдущих правительствах) в его администрацию не вошли. Рузвельт подписался под планом Своупа, а не под выдачей должностей Баруху или Дюпонам[218]. С такой командой, обязанной своими должностями лично Рузвельту, а не каким-то другим людям, можно было приступать к делу.

К 4 марта 1933 года, когда Рузвельт наконец въехал в Белый дом, экономическая ситуация в США была близка к катастрофе. Банки 32 штатов были закрыты решениями губернаторов из-за невозможности вернуть средства с депозитов; остальные штаты держались из последних сил. Поэтому первое мероприятие «Нового курса» — банковские каникулы — оказалось вынужденной мерой; Рузвельт всего лишь официально утвердил и без него сложившееся положение дел. На 9 марта Рузвельт назначил чрезвычайное заседание Конгресса, к которому его команда подготовила Emergency Banking Act, предусматривающий федеральное страхование депозитов. Закон был утвержден в нарушение всех процедур за 40 минут, не столько потому, что демократы составляли большинство в обеих палатах, сколько потому, что всем было уже не до политических разногласий.

Первым самостоятельным действием Рузвельта в качестве президента стала радиобеседа «у камина», вышедшая в эфир 12 марта 1933 года. В ней президент доверительно обратился к американцам, уверил их, что все будет в порядке, деньги в банки можно спокойно нести, и поскольку ситуация теперь будет только улучшаться, он вносит в Конгресс закон о разрешении свободной торговли пивом[219]. 22 марта Рузвельт подписал уже принятый Конгрессом Beer-Wine Revenue Act, и сухой закон, просуществовавший в США 13 лет, приказал долго жить.

Казалось бы, теперь можно было переходить и к плану Своупа. Однако следующим шагом Рузвельта стала подготовка и воплощение в жизнь не промышленного, а сельскохозяйственного закона — Agriculture Adjustment Act. Поездив в свое время по сельским районам штата Нью-Йорк, Рузвельт прекрасно понимал, что половина американских избирателей до сих пор живет в сельской местности, и строил свою избирательную кампанию в том числе и на обещаниях помочь фермерам. Насчет того, как именно им нужно помочь, особых разногласий не было — конечно же, сократить производство и тем самым поднять цены. Для сокращения производства в законе прописали субсидии фермерам, соглашавшимся не использовать всю землю под посевы; в таком виде он был внесен в Палату представителей 10 марта, принят 22 марта и передан в Сенат. И вот тут (на наш взгляд) выяснилось, почему сельскохозяйственный закон продвигался в такой спешке.