Кризис и Власть Том II. Люди Власти. Диалоги о великих сюзеренах и властных группировках

В Гарварде 2 февраля 1959 года Джек заявил, что больше не имеет выбора, идти в президенты или нет. Общественные ожидания были слишком велики [Perret, 2001, р. 571].

Расчет оказался верным — к концу года Кеннеди стал уже признанным лидером партии:

В октябре, когда Гэллап опросил 1454 окружных председателей Демократической партии, 32 % предпочли Кеннеди, 27 % назвали Симингтона, 18 % выбрали Стивенсона, 9 % Джонсона и 3 % Хамфри [Dallek, 2004, р. 240].

Вот теперь для Джека начиналась настоящая политическая борьба. Выборы в Сенат, проходящие на территории одного штата, можно было выиграть за счет работы с избирателями; для победы на президентских выборах требовалось куда большее — работа с партийными элитами крупнейших штатов. Пожимания рук и рекламные статьи здесь были бесполезны; требовалось формирование группы поддержки, а в идеале (как у Рузвельта) и собственной властной группировки.

Читатель. Насколько я помню, в итоге Кеннеди собрал себе целую «команду мечты», которая должна была решить все проблемы Америки?

Теоретик. Да, именно эту «команду мечты» вдова Джека Жаклин назвала «Камелотом» в интервью 1963 года — «будут другие президенты, но никогда больше не будет другого Камелота». О том, что собой представлял «Камелот» времен президентства Кеннеди, мы еще скажем чуть ниже, а сейчас поглядим, как Джек и его семья провели саму президентскую гонку. Уже в 1959 году Джек организовал собственный «мозговой центр» в составе будущих знаменитостей — Генри Киссинджера, Арчибальда Кокса[400], Пола Самуэльсона, Джона Кеннета Гэлбрейта, Уолта Ростоу и Артура Шлезингера; однако это были лишь интеллектуалы для выработки политических формулировок, но не союзники в борьбе за голоса штатов.

Мы помним, как Рузвельт заключил союз со «старыми вильсоновцами» в лице полковника Хауса; можно было бы ожидать, что и Кеннеди пойдет по тому же пути. Однако ни одна попытка объединиться со значимыми людьми в партии не увенчалась успехом: Джонсон сам собирался идти в президенты, в чем его поддерживали старые партийные «зубры» Коркоран и Рейберн; Элеонора Рузвельт, все еще сохранявшая значительное влияние в партии, испытывала предубеждение к католикам; группировка «мудрецов» в лице Ачесона и Трумэна склонялась к поддержке Симингтона. Единственное, чего удалось добиться Джеку, — это заручиться (через Кларка Клиффорда[401]) нейтралитетом Трумэна на самом съезде. Остальное пришлось делать избирательному штабу[402] — в честной борьбе за голоса рядовых демократов, которые, как всегда, привлекались поездками по городам, пожиманием рук и массированной (в том числе и телевизионной) рекламой.

Избирательная машина, настроенная Робертом Кеннеди еще в 1952 году, сработала безукоризненно — Джек выиграл большинство праймериз и подошел к съезду примерно с 700 голосами из 761[403] необходимого для победы. Помешать его выдвижению теперь мог только сговор основных противников, выглядевший совершенно невозможным: либеральное крыло партии, к которому относились Стивенсон и Симингтон, не желало иметь ничего общего с ортодоксальными южанами, возглавляемыми Джонсоном.

Читатель. Получается, что Кеннеди не нуждался в союзниках?

Практик. Для победы на съезде — нет; но ведь потом нужно было еще выигрывать основные выборы! Поэтому Джек все же пробовал договориться, но без особого успеха.

Теоретик. Преимущество Джека оказалось достаточным, чтобы обойтись без пресловутой «прокуренной комнаты»; в первый же день голосования его поддержали несколько дополнительных штатов, и выборы закончились, не успев начаться. Но вместе с выборами для Джека закончился и период, когда он мог действовать в одиночку. Теперь ему предстояло назвать имя кандидата в вице-президенты, которым мог стать только кто-то из его вчерашних соперников[404]. Как известно, в конечном счете Джек выбрал на эту роль Линдона Джонсона, отношение к которому в семье Кеннеди можно понять из следующего эпизода: