Кризис коммунизма

На Западе не заинтересованы в понимании сущности горбачевской перестройки. Тут, наоборот, ее превозносят как неслыханный прогресс. И делают это не из неких гуманных соображений и не из желания осчастливить граждан коммунистических стран, а именно потому, что Горбачев нажал спусковой крючок кризиса, своей перестройкой углубил и расширил кризис, поставив коммунистические страны на грань катастрофы. Лидеры Запада уверены в том, что Горбачев, хочет он того или нет, является их человеком, ведущим коммунизм к гибели. Сокровенная мечта привилегированных классов Запада и его вождей – чтобы коммунизм рухнул в силу внутренних причин. И эта мечта вроде бы сбывается. Как тут не сделать Горбачева человеком года и даже десятилетия?! Если Горбачев со своей перестройкой доведет страну до такого же состояния, до какого дошли страны бывшего советского блока, то его сделают и человеком века. И XX век будет не веком Ленина и Сталина, под руководством которых произошла социалистическая революция и было построено коммунистическое общество, а веком Горбачева, под руководством которого это общество было дискредитировано и разрушено.

Политика власти и реакция общества

Для понимания сущности кризиса важно точно фиксировать, как конкретно он разразился. Дело тут обстояло не так, будто в обществе начались кризисные явления, вынудившие власть на определенную политику – на политику «перестройки». Наоборот. Власть начала проводить определенную политику, будучи уверенной в том, что общество будет продолжать жить под ее контролем и следовать ее предначертаниям. Расчет власти оказался ошибочным. Общество, созревшее для кризиса, реагировало на политику власти неожиданным и нежелаемым для нее образом. Так что рассматривая процесс с чисто социологической точки зрения, можно сказать, что кризис был «спущен» в общество сверху. Это отчетливо видно на примере всех важнейших мероприятий власти.

Одной из особенностей западного подхода к событиям в Советском Союзе является неспособность провести четкое различие между реформами и политикой реформ, между гласностью и политикой гласности, между демократией и демократизацией, между свободой и политикой свободы.

Что вообще считать реформой? Не всякие распоряжения властей суть реформы в собственном смысле слова. Иначе слово «реформа» вообще теряет смысл. Смена лиц в руководстве, деление и объединение учреждений власти, повышение или понижение цен на продукты питания и все такое прочее, – что это за реформы?! Только щедрая на эпитеты западная пресса и тщеславные советские вожди произвели эти заурядные распоряжения в ранг реформ. Реформа есть такое решение высшей власти, которое фиксирует или производит серьезный и устойчивый перелом в какой-то сфере жизнедеятельности страны в целом, в самих принципах организации этой сферы. Таких переломов не может быть много. Обилие горбачевских «реформ» говорит о том, что на самом деле происходит лишь начальническая суета, лишь по видимости похожая на реформы, но не являющаяся таковыми по существу. Горбачевские «реформы» суть реформы иллюзорные. Они суть лишь принудительные политические средства власти добиться каких-то желаемых результатов любой ценой, придавая этим средствам видимость реформ. Словечком «реформа» тут маскируют и оправдывают неспособность осуществить настоящую реформу Чем ничтожнее реальное содержание, тем грандиознее словесное оформление, – это характерно для коммунистической власти. Даже слово «реформа» показалось горбачевцам недостаточным, и в ход пошло слово «революция».

Результатом политики реформ явилось не новое устойчивое состояние общества, а его дестабилизация. Плохо ли – хорошо ли, но общественный механизм до этого как-то работал. Его детали были как-то скоординированы. Реформаторекая же суета разрегулировала его окончательно. Горбачевцы вели себя подобно некомпетентным в технике авантюристам, которые хаотически заменяют устаревшие детали в устаревшей машине новыми деталями, игнорируя принципы работы машины как целого. Прошло более пяти лет. Выдвинуто идей и планов, произнесено и написано слов, принято решений и дано указаний больше, чем сталинцами и брежневцами вместе взятыми за десятки лет. А каковы результаты? Обычно новые правители оправдываются тем, что, мол, нельзя исправить за несколько лещ то, что портилось в течение десятков лет. Но это ложь. Положение как раз противоположно этому. Десятки лет строили. Плохо строили, но строили. А новые правители, одержимые тщеславием, бездумно испортили все за несколько лет.