Кризис психоанализа

Как представляется, на протяжении истории эти принципы иногда яростно сталкивались, а иногда образовывали сплав (например, в католической церкви или в Марксовой концепции социализма). Если они противостоят друг другу, то матриархальный принцип проявляется в материнском чрезмерном потакании и инфантилизации ребенка, препятствующих его полному взрослению; авторитет отца делается жестким доминированием и контролем, основанных на детском страхе и чувстве вины. Таковы отношения ребенка с отцом или с материю в духе патриархального или матриархального обществ, которые определяют структуру семьи. Чисто матриархальное общество закрывает дорогу к полному развитию индивида, тем самым препятствуя техническому, интеллектуальному, художественному прогрессу. Чисто патриархальному обществу нет дела до любви и равенства, оно интересуется только созданными людьми законами, государством, абстрактными принципами, послушанием. Это прекрасно показано в «Антигоне» Софокла на примере Креона (прототипа фашистского вождя)[52] и его системы.

Когда патриархальный и матриархальный принципы образуют сплав, каждый из них окрашивается другим: материнская любовь правосудием и рациональностью, отцовская любовь – милосердием и равенством.

Сегодня борьба против патриархального авторитаризма представляется разрушительной для патриархального принципа и предполагает регрессивное и недиалектическое возвращение к принципу матриархальному. Жизнеспособное и прогрессивное решение лежит только в новом синтезе противоположностей, в котором противостояние милосердия и правосудия было бы заменено их союзом на более высоком уровне.

VIII. Теория материнского права и ее важность для социальной психологии [53]

Книга «Материнское право» Бахофена, впервые напечатанная в 1861 году, разделила примечательную участь двух других научных публикаций, появившихся примерно в то же время: «Происхождения видов» Дарвина и «Критики политической экономии» Маркса (обе вышли из печати в 1859 году). Все три работы касались специальных научных дисциплин, но вызвали интерес ученых и широкой публики далеко за пределами узкой научной тематики.

Что касается Маркса и Дарвина, этот факт очевиден и не требует комментариев. Случай Бахофена более сложен по нескольким причинам. Во-первых, проблема матриархата имела гораздо меньшее отношение к вопросам, жизненно важным для буржуазного общества. Во-вторых, горячее одобрение теории матриархата возникло в двух лагерях, диаметрально противоположных друг другу как идеологически, так и политически. Первыми Бахофена открыли и приветствовали представители социалистического лагеря – Маркс, Энгельс, Бебель и другие. Затем, после нескольких десятилетий относительной безвестности, он был заново открыт и одобрен такими антисоциалистическими философами, как Клагес и Боймлер.

Против этих двух крайних точек зрения выступал официальный научный мир того времени, образуя практически сплошной фронт отвержения или откровенного незнания; к нему примыкали даже такие сторонники социализма, как Генрих Кунов. В последние годы, впрочем, проблема матриархата играет в ученых дискуссиях все возрастающую роль. Некоторые их участники соглашаются с матриархальными взглядами, другие отвергают их; почти все обнаруживают эмоциональную вовлеченность в предмет.

Важно понять, почему проблема матриархата вызывает такую сильную эмоциональную реакцию и как это связано с жизненно важными общественными интересами. Также хотелось бы выявить скрытые причины того, почему теория матриархата вызвала симпатию у представителей как революционного, так и антиреволюционного лагеря. Так мы сможем увидеть важность данной проблемы для изучения современных социальных структур и их трансформации.

Общим элементом у противоположных подходов к матриархату является их общая удаленность от буржуазно-демократического общества. Такая отстраненность, очевидно, необходима для того, чтобы исследовать и понять социальную структуру матриархата благодаря свидетельствам мифов, символов, легальных установлений и т. д., поскольку это общество радикально отличается от общества буржуазного не только своими специфическими свойствами, но и основополагающими психосоциальными чертами. Сам Бахофен отчетливо это видел. Вот что он писал в предисловии: «Понимание феномена матриархата может быть достигнуто только при одном условии. Исследователь должен быть в силах полностью отказаться от идей своего времени, от верований, присущих его духу, и переместиться в совершенно иной мир мыслей… Тот ученый, который использует установки более поздних поколений как отправной пункт, несомненно, отвернется от понимания самых ранних времен»[54].