"В воззрениях рабочих, — писал Маркс в своей книге "Классовая борьба во Франции"-которые, вообще, смешивали финансовую аристократию с буржуазией, в представлении честных республиканцев, отрицавших самое существование классовой борьбы или, уж в крайнем случае, допускавших ее, как следствие конституционной монархии, в презрительных фразах буржуазных фракций, до тех пор не допускавшихся к правлению — было видно господство буржуазии, создавшееся вследствие учреждения республики. Все роялисты превратились тогда в республиканцев и все парижские миллионеры в рабочих. Лозунгом, соответствующим образовавшемуся сглаживанию классовых взаимоотношений, было Fraternite — всеобщий братский союз и братство. Эта простодушная абстракция от классовых противоречий, это сантиментальное уравнивание сталкивающихся классовых интересов, это мечтательное витание над классовой борьбой, — Fraternite было единственным лозунгом февральской революции. Парижский пролетариат витал в этом великодушном тумане братства… Парижский пролетариат, считавший республику делом своих рук, естественно одобрял каждое действие временного правительства, которое определило и его место в буржуазном обществе. Он охотно позволял Коссидьеру употреблять себя для полицейской службы, чтобы охранять собственность в Париже, и позволял Луи-Блану улаживать споры из-за заработной платы между рабочими и хозяевами. Он считал долгом своей чести сохранить незапятнанной в глазах Европы буржуазную честь республики".
В феврале 1848 года парижский пролетариат имел наивность приостановить классовую борьбу; но, надо заметить, что это было после революционного действия, разбившего июльскую монархию и учредившего республику. То, что произошло 4-го августа 1914 года, было как раз обратным февральской революции: это был отказ от классовых противоречий не под властью республики, но под властью военной монархии, не после победы народа над реакцией, но после победы реакции над народом, не после провозглашения свободы, равенства и братства, но после провозглашения осадного положения, удушения печати и приостановления конституции. Вместе с гражданским миром и военными кредитами социал- демократия также молчаливо приняла и осадное положение, которое ее самое, связанную по рукам и ногам, положило под ноги господствующих классов. Этим она признала, что для защиты отечества необходимы осадное положение, оковы для народа и военная диктатура. Но осадное положение было направлено не против кого-нибудь другого, а против самой социал-демократии. Только с ее стороны можно было ожидать сопротивления или протестов против войны. После провозглашения, с согласия социал-демократии, гражданского мира, т.-е. прекращения классовых противоречий, тут же сама социал-демократия была объявлена на осадном положении, была объявлена война рабочему классу в самой острой форме — в форме военной диктатуры. В результате своей капитуляции социал-демократия получила то, что она получила бы в самом худшем случае своего поражения при организованном сопротивлении: осадное положение." Торжественное заявление фракции рейхстага взывает для обоснования своего вотирования кредитов к социалистическому принципу: праву на самоопределение наций. Первым шагом самоопределения немецкой нации в этой войне была смирительная рубашка осадного положения, в которую впихнули социал- демократию. Большого самоунижения партии вряд-ли запомнила история.
Приняв гражданский мир, социал-демократия отказалась от классовой борьбы на все время войны, но вместе с тем она отказалась и от базиса своего собственного существования, своей политики. Разве каждое ее дыхание не является классовой борьбой? Какую, роль может она играть теперь в течение войны, отказавшись от смысла своего существования, пожертвовав классовой борьбой?.. Отказавшись от классовой борьбы, социал-демократия дала себе отставку на все время войны. Этим же она вырвала из своих рук самое сильное свое оружие: критику войны с точки зрения преимущественно рабочего класса. Она предоставила господствующим классам "защиту отечества" и удовольствовалась обязанностью поставлять под их команду рабочий класс и заботиться о сохранении спокойствия при осадном положении, т. е. взяла на себя роль жандарма по отношению к рабочему классу.