Читаем Кризис современного мира полностью

И кроме того, последовательное и полноценное применение традиционных принципов к политике, для того чтобы быть адекватным, предполагает наличие чисто метафизической и интеллектуальной элиты, которая смогла бы прямо или косвенно контролировать процесс политического развития на более обусловленных уровнях, обеспечивая тем самым соблюдение надлежащих пропорций, а такой элиты на Западе ни во времена Генона, ни до сих пор так окончательно и не сформировалось. Поэтому вопрос о политическом аспекте реставрации традиции должен быть поставлен строго на второе место, а главным и основным вопросом должен быть вопрос о формировании интеллектуальной и духовной элиты. Причем, если встает проблема выбора: куда в первую очередь следует направить усилия, то для адекватного традиционалиста ответ является совершенно однозначным — начинать надо с принципов, с наиболее высокого и наиболее внутреннего, так как в противном случае даже позитивный результат будет чисто иллюзорным. Любопытно, что и сам Юлиус Эвола, всю жизнь пытающийся соединить вопрос о формировании интеллектуальной элиты с политической реализацией, в конце жизни пришел к тезису "традиция против политики", убедившись в невозможности что-либо изменить с помощью даже самых позитивных, но все же внешних средств. Однако этот тезис Эволы свидетельствует о его персональном разочаровании во внешней форме деятельности, и, стараясь быть как можно ближе к концепции Генона, мы вынуждены настаивать на тезисе "традиция и политика", при особом акценте существующих между этими понятиями иерархических соотношений, то есть на тезисе "вначале элита, а потом политика". И несмотря на то, что исторически в 2О-ом веке сочетание этих элементов в нормальных пропорциях пока еще ни разу не удавалось, это еще не означает, что оно вообще невозможно, и в самом благоприятном случае формирование интеллектуальной элиты может проходить параллельно и одновременно с проявлением принципов традиции на политическом уровне. Если это вряд ли может произойти на Западе, то не исключено, что это случится на Востоке, и кто знает, может быть, и в России, хотя пока даже малейшие признаки подобного процесса отсутствуют. Теоретически же такую возможность, на наш взгляд, отрицать все же преждевременно. В любом случае, идеи Генона являются идеальной базой для тех, кто сегодня противостоит или пытается противостоять кризису современного мира и не испытывает никаких иллюзий в отношении чудовищных результатов всех типов «демократии», "экономизма", "западной модели развития", «либерализма» и т. д., которые являются чистейшими примерами анти-традиционного духа, выраженного на политическом уровне, так как основополагающая концепция, стоящая за всеми этими формами, является уже в самой себе глубоко ложной, порочной, противоречивой и анти-духовной, а значит, и в ней так или иначе можно обнаружить прямые влияния контр-инициации, темные энергии, контролируемые "святыми Сатаны", "авлии эш-шайтан". Здесь тезис "традиция и политика" приобретает полную определенность и может быть сформулирован как "традиция против современной политики" или "традиция против демократии", поскольку и в западном мире, и в России политическая идея «демократии» является наиболее открытым и агрессивным проявлением отрицания иерархии во всех сферах, а принцип иерархии является не только основой всякой традиционной социальной модели в нормальных цивилизациях, но и одним из главных законов метафизики и космологии. Отрицание иерархии есть отрицание Истины, а так как демократия является сегодня наиболее тотальным явлением, то мы вынуждены признать, что наступление демократии однозначно тождественно наступлению царства Лжи.

Поэтому концепция Генона может оказаться чрезвычайно полезной тем, кто стремится противостоять злу социальному и политическому, хотя наиболее желательным было бы не ограничиваться чисто прагматическим аспектом его трудов, но сделать определенные шаги по углублению сугубо умозрительных и метафизических принципов, так как в любом случае, без формирования адекватной элиты, даже успешное противодействие демократии окажется тщетным и иллюзорным, тем паче, что псевдо — альтернативой в данном случае может явиться возврат к другой не менее порочной форме анти-традиционного и анти-духовного порядка, который получил широкое распространение на Востоке под именем «коммунизма» или «социализма».

<p>Традиция и эзотеризм</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

MMIX - Год Быка
MMIX - Год Быка

Новое историко-психологическое и литературно-философское исследование символики главной книги Михаила Афанасьевича Булгакова позволило выявить, как минимум, пять сквозных слоев скрытого подтекста, не считая оригинальной историософской модели и девяти ключей-методов, зашифрованных Автором в Романе «Мастер и Маргарита».Выявленная взаимосвязь образов, сюжета, символики и идей Романа с книгами Нового Завета и историей рождения христианства настолько глубоки и масштабны, что речь фактически идёт о новом открытии Романа не только для литературоведения, но и для современной философии.Впервые исследование было опубликовано как электронная рукопись в блоге, «живом журнале»: http://oohoo.livejournal.com/, что определило особенности стиля книги.(с) Р.Романов, 2008-2009

Роман Романов , Роман Романович Романов

Литературоведение / Политика / Философия / Прочая научная литература / Психология / История
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
История философии: Запад-Россия-Восток. Книга 3: философия XIX — XX в.
История философии: Запад-Россия-Восток. Книга 3: философия XIX — XX в.

Учебник посвящен комплексному изложению наиболее значительных достижений западной, восточной, русской философии от древности до наших дней в их специфике и единстве.Философия различных регионов и эпох рассмотрена как важнейшая интегральная часть цивилизационного развития, духовной жизни, культуры человечества. Подчеркивается единство истории философии, как процесса развития духа, с историей цивилизации, как процессом развития общества и культуры. Западная и восточная цивилизации - эти особые целостные исторические формообразования, объединявшие способы практической жизнедеятельности, нормы и принципы духа, - уже в отдаленные времена, когда они совсем или почти не взаимодействовали друг с другом, породили наделенные неповторимыми чертами типы культуры, а как их сторону и часть - особые формы философствования. В учебнике демонстрируется неснимаемая антиномия историко-философского процесса - напряженное противоречие между неповторимым своеобразием продуктов этого процесса, его конкретно-исторических, региональных, национальных, личностно-индивидуальных форм и его неуклонным превращением в преемственный процесс взаимодействия различных традиций, вместе представляющих единство мировой философии. Именно такую задачу ставили перед собой авторы данного учебника.Книга третья посвящена истории философии европейского региона, России, истории восточных философий второй половины XIX - XX вв.Книга подготовлена группой известных специалистов в области истории философии Запада, Востока, России.Учебник адресован студентам и аспирантам высших учебных заведений и научных центров, а также тем, кто самостоятельно осваивает философию.

Коллектив авторов

Философия