Читаем Кризис современного мира полностью

Для адекватного понимания идей Генона необходимо четко сознавать сущность деления традиции на эзотерическую, внутреннюю, и экзотерическую, внешнюю, стороны. Этот вопрос, особенно в наше время и в нашем контексте, является, быть может, и самым важ-ным и одновременно самым сложным. Дело в том, что сегодня прочно устоялось отношение к «эзотеризму» как к форме «нео-спиритуализма», и узурпация этого имени многими нео-спи-ритуалистическими организациями и течениями, не имеющими вооб-ще никакого сходства с истинным и ортодоксальным эзотеризмом, дает, к сожалению, для этого определенные, чисто внешние, ос-нования. Поэтому никогда не лишне настаивать на абсолютной ложности такого отождествления, вопреки всем трудностям, кото-рые возникают в этом вопросе. Чтобы сделать этот вопрос более понятным, можно привести несколько примеров из другой сферы, где речь идет о чисто экзотерических явлениях, которые можно взять в качестве образца. Так, если обратиться к католику или православному христианину и попросить его ответить на вопрос: "являются ли представители секты хлыстов или скопцов нормаль-ными и полноценными христианами?", то очевидность отрицатель-ного ответа и даже негодования по поводу самой постановки вопроса ни у кого не вызовет ни малейшего сомнения. Почти точно так же не вызовет сомнений и то, что протестантские секты, отрицающие все догматы и ритуалы Христианства, не могут быть рассмотрены как полноценные представители христианской тради-ции, на основании которых можно было бы судить об этой тради-ции в целом. То же самое можно было бы сказать и в отношении секты «кришнаитов», "сознание Кришны", которая для нормального индуиста является грубой пародией на индуистскую традицию, ос-новывающейся на полном и абсолютном отрицании всех норм и всех основ индуизма, уже хотя бы потому, что индуизм неразрывно связан с системой каст, и стать индуистом, не родившись им, просто нельзя (причем это является принципиальным отличием ин-дуизма от многих других традиций, и в частности, от буддизма). И все же полным невеждам в вопросе религиозных вероисповеданий со стороны может показаться, что претензии сектантов и шарла-танов действительно оправданы, и именно на их основании и сле-дует судить о христианской доктрине или о индуистской тради-ции. В отношении подлинного «эзотеризма» и псевдо-эзотеризма нео-спиритуалистов дела обстоят приблизительно так же, только различие между оригиналом и пародией является несравнимо более глубоким и абсолютным, так как сфера «ересей» имеет отношение к экзотерическому плану, и поэтому, отклоняясь от центральной и ортодоксальной линии традиции, «ереси» все же остаются на том же уровне, что и внешние аспекты этих традиций, переходя от его центра к периферии. В отношении эзотеризма и псев-до-эзотеризма дела обстоят иначе, так как эзотеризм вертикален по отношению ко всему внешнему уровню традиции, он является внутреннейшим истоком этой традиции, тогда как псевдо — эзоте-ризм представляет собой чисто профаническое явление, если, ко-нечно, речь не идет непосредственно о контр-инициации, которая также выходит за рамки внешней традиции, но только снизу, на-ходясь за ее наиболее внешним пределом, в регионах того, что Евангелие называет "тьмой внешней" ("тьмой кромешной" — от слова «кромка», "край", "внешняя граница").

Эзотеризм является правомочной составляющей ортодоксальной традиции, и как таковой он логически должен не только признаваться экзотеризмом, но в нормальном случае ему придается верховный статус и высший авторитет. Именно на эзотерическом уровне данные традиции перестают быть внешними и ограничительными догмами, и становятся внутренним и единственным содержанием духовного опыта. В эзотерической сфере все то, что на внешнем уровне остается объектом веры, становится объектом непосредственного и прямого знания. Сфера эзотеризма располагается как бы между внешними формами традиции и их тайным истоком, и являясь "узким путем" по преимуществу, эта сфера с необходимостью открыта только избранным, только исключительным существам, способным реализовать всю полноту духа, отождествить этот дух со своим собственным высшим «Я». Если сфера экзотеризма и религии открыта всем без исключения, то эзотеризм является с необходимостью уделом исключительных личностей. И этот факт лишний раз доказывает, как абсурдны претензии нео-спиритуалистов сделать "эзотерические знания" достоянием всех, что является абсолютным противоречием уже в самой своей идее, не говоря уже о полной невозможности осуществления чего — либо подобного на практике.

Перейти на страницу:

Похожие книги

MMIX - Год Быка
MMIX - Год Быка

Новое историко-психологическое и литературно-философское исследование символики главной книги Михаила Афанасьевича Булгакова позволило выявить, как минимум, пять сквозных слоев скрытого подтекста, не считая оригинальной историософской модели и девяти ключей-методов, зашифрованных Автором в Романе «Мастер и Маргарита».Выявленная взаимосвязь образов, сюжета, символики и идей Романа с книгами Нового Завета и историей рождения христианства настолько глубоки и масштабны, что речь фактически идёт о новом открытии Романа не только для литературоведения, но и для современной философии.Впервые исследование было опубликовано как электронная рукопись в блоге, «живом журнале»: http://oohoo.livejournal.com/, что определило особенности стиля книги.(с) Р.Романов, 2008-2009

Роман Романов , Роман Романович Романов

Литературоведение / Политика / Философия / Прочая научная литература / Психология / История
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Единство и одиночество: Курс политической философии Нового времени
Единство и одиночество: Курс политической философии Нового времени

Новая книга политического философа Артемия Магуна, доцента Факультета Свободных Искусств и Наук СПБГУ, доцента Европейского университета в С. — Петербурге, — одновременно учебник по политической философии Нового времени и трактат о сущности политического. В книге рассказывается о наиболее влиятельных системах политической мысли; фактически читатель вводится в богатейшую традицию дискуссий об объединении и разъединении людей, которая до сих пор, в силу понятных причин, остается мало освоенной в российской культуре и политике. Философское введение к книге посвящено диалектике положительного и отрицательного единства — единства и одиночества — и продолжает идеи, высказанные автором в книге "Отрицательная революция". Цель всей книги — приблизить политическое к повседневному и экзистенциальному опыту каждого, указав на интимный характер этой сферы, кажущейся некоторым чисто внешней и технической.

Артемий Владимирович Магун

Философия / Образование и наука