Кризис веры

– Нужно взять голокамеру, которую нам предоставили наши друзья–стромма, – важным голосом ответил Джирвин. – Она запечатлеет королеву, Нусо Эсву и произведения искусства, которыми он украсил Гостевой дом. Так мы сможем узнать правду.

Тревик моргнул.

– Произведения искусства?

– Траун способен узнавать тайные помыслы существ, глядя лишь на произведения искусства, которые они предпочитают, – сказал Джирвин. – По крайней мере, так полагают стромма.

– Кроме того, снимки докажут, что королева заключила союз с Нусо Эсвой по собственной воле, – добавил циклинг. – Если, конечно, так и есть.

– Если она добровольно объединилась с ним, тогда мы отступимся, – заверил Тревика Джирвин. – Брат мой! Как и ты, мы всего лишь печемся о благе нашей королевы, нашего города и нашей планеты.

Тревик уставился в пол. Он был уверен, что королева принимала Нусо Эсву как гостя. Но доказать это Джирвину и остальным можно было, лишь сделав то, что они просят.

– Хорошо, – сказал он. – Где эта голокамера?

Джирвин встал с дивана и выудил из кармана жилета маленький плоский предмет.

– Вот она, – ответил мидли, положив предмет Тревику на ладонь.

Тревик нахмурился. Устройство было меньше даже самого маленького из его пальцев.

– И это камера?

– Она самая, – подтвердил Джирвин. – Обрати внимание, что узором и цветом она схожа с твоим официальным жилетом хранителя чаши. Будучи закрепленной на нем, она не будет видна даже самому зоркому глазу.

Тревик был вынужден признать, что, по крайней мере, в одном тот был прав. Камера отлично сольется с формой. Кто бы ни был тот стромма, он прекрасно знал, как выглядит одеяние хранителя чаши.

– Как она работает?

– Тебе нужно прикоснуться к правому верхнему углу, когда ты окажешься в Гостевом доме, – сказал Джирвин. – Все остальное камера сделает самостоятельно.

– Только позаботься, чтобы, пока ты находишься в Доме, в объектив попало каждое произведение искусства Нусо Эсвы, – добавил циклинг.

– Будет сделано. – Тревик выпрямился. – И я добуду доказательства того, что королева действительно выбрала Нусо Эсву своим союзником. Тогда вы прекратите заниматься этой чепухой?

– Если добудешь, то прекратим, – пообещал Джирвин. – Но если будет доказано, что она попала в зависимость от Нусо Эсвы, наш очаг сопротивления лишь разгорится с новой силой.

Тревик сделал недовольное лицо. Как можно доказать то, чего нет? Но, очевидно, это лучшее, что он может сделать.

– Я верну камеру завтра в это же время, – пообещал он, вставая с дивана. – И после этого вы прекратите свои нападки.

– Согласны. – Циклинг наконец освободил дверной проем. – Прощай. Да будут сладки твои сон и трапеза.

– Да будут сладки твои сон и трапеза, – с замирающим сердцем ответствовал Тревик.

Спустя минуту он уже шел под странными небесами в направлении дома. Конечно, он прав. Конечно, королева вступила в союз с Нусо Эсвой по собственной воле, руководствуясь своим острым умом.

А если нет? Тогда – что это значит для нее? И что это значит для остальных квесотов?

И куда более животрепещущий вопрос: что будет с Тревиком, если его поймают на шпионаже в пользу Трауна?

У него не было ни малейшего понятия. Единственное, в чем он не сомневался – ему это явно не понравится.

Тревик плохо спал этой ночью, да и кусок не лез в горло. Поднялся он рано, с особой аккуратностью привел себя в порядок и прибыл на работу на несколько минут раньше положенного срока. Чаша для нектара ожидала его в зале приветствий рядом с паланкином королевы, в окружении рабочих, которые понесут двое носилок, и половины строя солдат охраны. Боросив прибыл несколькими минутами позже и молча занял свое место в меньшем из паланкинов.

Он идеально подгадал время – как и положено циклингу, служащему королеве личным помощником. Едва Боросив успел расположиться, внутренние двери распахнулись, и в окружении еще шести солдат в зал приветствий ступила королева. Она разместилась на своем ложе, и рабочие взгромоздили оба паланкина себе на плечи.

Тревик старался ничем не выдать нервозности, пока процессия проходила через двери и пересекала внутренний двор, направляясь к Гостевому дому.

После всех вечерних переживаний и беспокойного ночного сна день должен был принести желанное облегчение. Никто не заметил камеры, скрытой в узорах одеяния Тревика, и сделать нужные Джирвину снимки оказалось проще, чем он думал. К тому времени, когда королева отозвала своих солдат из оцепления вокруг Дома, и процессия вернулась во дворец на обед, Тревик заснял каждое из отобранных Нусо Эсвой произведений искусства. После обеда, когда все вернулись в Дом, чтобы продолжить переговоры с Эсвой, он сделал еще несколько снимков.

Между первым и вторым рабочими днями королевского хранителя чаши имелось существенное различие. Вчера все его мысли были заняты только тем, как стоять ровно и правильно держать чашу. Сегодня же, после всех этих странных речей Джирвина, он постарался прислушаться к беседе.