Кризис власти

Приблизительно так же расценивала положение и руководящая группа Исполнительного Комитета, которая не считала возможным разрывать с кадетской партией из-за существовавших в ней противоположных тенденций, ибо это была единственная крупная буржуазная партия в России, без участия которой коалиция превращалась в пустой звук. Во всяком случае, с первых же дней коалиции в нашей печати и в наших речах мы подчеркивали опасность, которую представляло для. коалиции существование правого, милюковского крыла кадетской партии. Но эти предостережения относились больше к будущему, чем к настоящему. Ибо милюковская оппозиция справа, так же как и ленинская оппозиция слева, не находила еще в то время значительного отклика в стране. Демократия была в зените своего влияния, и мы надеялись, осуществляя ее программу, предохранить революцию от ударов справа и слева.

После установления текста программной декларации коалиционного правительства переговоры целиком сосредоточились на вопросе о составе нового правительства.

По тем отрывочным сообщениям, которые в те дни появлялись в печати по этому вопросу, совершенно нельзя составить понятие об истинном характере этих переговоров. Газеты сообщали, будто советская делегация настаивала на предоставлении Совету большинства в правительстве. Но это было совершенно неверно. По причинам, которые я указал выше, Исполнительный Комитет постановил не добиваться большинства, и делегация не думала уклоняться от этого решения.

Члены правительства с самого начала представили определенный план – дать советским представителям пять портфелей: военного министра, министра юстиции и трех новых, специально для этой цели выделенных министерств – земледелия, труда и почт и телеграфов. В момент обсуждения этого плана наша делегация пополнилась, с одной стороны, Черновым, приехавшим из Москвы прямо с эсеровского съезда, а с другой стороны, Авксентьевым, Фундаминским и В. Гуревичем, которые являлись представителями собравшегося в Петрограде Всероссийского крестьянского съезда. Все они заявили, что в эсеровских и вообще народнических кругах то ограниченное количество мест, которое правительство предлагало советским представителям, вызовет большое недовольство. Мы подчиняемся, говорили они, решению Исполнительного Комитета не требовать социалистического большинства в коалиционном правительстве. Но нужно добиваться увеличения мест советских представителей и прежде всего перехода в их руки министерства внутренних дел и министерства продовольствия.

Социал-демократическая часть делегации соглашалась поддерживать эти требования при условии, что будут найдены подходящие кандидаты. Но вопросу об увеличении количества наших министров в правительстве мы не придавали большого значения. Мы считали, что достаточно иметь несколько надежных, органически связанных с советской политикой министров, чтобы осуществлять контроль над всем направлением правительственной политики. С уходом Милюкова и Гучкова мы не предвидели внутри правительства сколько-нибудь сильной оппозиции против принятой программы. И нам казалось, что при новой системе взаимоотношений между Советом и правительством, т. е. при публичных отчетах министров-социалистов перед Советом с правом этого последнего отозвать их, влияние Совета в деле осуществления этой программы зависело гораздо больше от сохранения его авторитета в народных массах, чем от количества его представителей в правительстве.

В делегации по этому вопросу были очень оживленные споры. Я отмечу здесь главные черты наших переговоров о составе правительства, так как они очень характерны для условий, в которых создавалась первая коалиция.

Интерес переговоров о составе правительства сосредоточился вокруг четырех вопросов – о министерстве внутренних дел, о министерстве иностранных дел, о морском министерстве и о министерстве продовольствия.

Кандидатом на пост министра внутренних дел эсеры и представители Крестьянского съезда выдвинули народного социалиста Пешехонова. Мы охотно приняли эту кандидатуру, так как Пешехонов был чрезвычайно одаренный, пользовавшийся всеобщим уважением народнический деятель. Но сам Пешехонов, приглашенный в делегацию, наотрез отказался принять пост министра внутренних дел. Он говорил, что не имеет ни опыта, ни способностей в области чисто административной работы. Из других народников более всех подходил на этот пост Авксентьев. Но Авксентьев только что вернулся из-за границы, где он в рядах правоэсеровской группы «Призыв» вел борьбу с руководящим течением эсеровской партии. Отголоски этой ожесточенной фракционной борьбы были еще настолько живы, что, хотя Авксентьев и принимал основные линии советской политики, сочетающей оборончество с борьбой за мир, его кандидатура встречала сильную оппозицию в руководящем центре эсеровской партии. Даже Гоц при всех дружеских личных связях, которые он сохранял с Авксентьевым, решительно отвел его кандидатуру.