Кроатоан

— Послушай, Кармела, — если ты здесь, — ты должна понимать, что это означает. Может быть, ты теперь преподаешь биологию хулиганистым школьникам, но я знаю: ты великий этолог. И уверен, что ты понимаешь следствия этого открытия. Все модели поведения животных связаны между собой. Я беру этот стакан виски и делаю глоток в то же время, когда определенный самец куропатки издает брачный призыв, а одна конкретная акула раскрывает пасть — даже если перед ней не проплывает косяк рыбок. И всякий раз, стоит мне сделать это движение, та самая птица и та самая акула сделают то же самое. Никакое поведение не подчинено одной конкретной причине. Все объяснения, которые мы изобретаем для наших действий, — это… Как мы это называем, Кармела? «Преднамеренные заблуждения». Я хорошо понимаю, что остальным с этим будет не разобраться. Надеюсь, вам объяснят Кармела, Энрике или Борха… В любом случае у вас не останется лишнего времени на постижение скучной теории…

Мандель отпивает глоток. В этой паузе раздается тихий голос Серхи:

— А вот я его понимаю. Я всегда знал: ничего из того, что я делаю, не имеет объяснения. Это голоса мне говорят, что делать…

— Заткнись, сумасшедший, — командует Фатима.

Мандель продолжает: