Крокодил

А Яга тем временем стояла на подступах к голубому ничто. Она стояла у самой его пенной кромки и смотрела вдаль неподвижным взглядом. Ничто было бесконечно. И оно узнало Ягу, как узнавало все вышедшее из него. Как узнавала всех, ведь все именно из ничто и вышли. Яга видела, что ничто ее узнало. Яга понимала, что ничто не любит ее. Но и не не любит. Яга даже заговорила тихим голосом, который унесся на середину ничто, хотя у ничто не было конца, но отсутствие конца не могло лишить его середины.

– Я знаю, что ты меня не любишь, – прошелестела Яга. – Ты – не равнодушно, – успокоила ничто Яга, хотя ничто не могло поколебать ничто. – Ты просто меня не любишь. Ты просто не способно любить.

Ничто могло бы ответить Яге, что, как неспособное любить, оно не может и ненавидеть. Но ничто осталось непоколебимым.

– Я хочу поцеловать тебя, – добавила Яга, – потому что ты меня узнало.

Яга сложила губы бантиком, но ничто обдало ее большие ступни соляным раствором. Яга, потрясенная, раскрыла рот, собираясь вдохнуть, но ничто прыснуло и потекло ей в горло солью. Потекло солью ей в уши. Лизнуло глаза, пробуя. Брызнуло в глаза, выедая их в белизну. Яга скорчилась вся у границ ничто, забила локтями, как будто сзади была стена и она хотела ее проломить и вернуться туда, где была до того. Но в том-то и особенность ничто – оно везде, от него не убежишь. Оно впрыскивалось в рот Яги, съедало кожу, превращало ее в соляной леденец. Яга кричала. И неважно было, от силы она кричит или от бессилия, потому что у ее голоса все равно пока еще был звук. Яга извивалась. Яга разрывала жесткими пальцами пространство, но оно не рвалось. Яга обрыгивалась солью. Яга каменела, а ничто покрывало ее, пока совсем не закрыло, и Яга торчала из него, похожая на каменный живот. А ничто волновалось вокруг, подбиралось и распускалось, сокращалось и расслаблялось, но было неумолимо. Воды его текли, как живые. И в последний момент… в самый последний Яга поняла, что ничто, много раз выпускавшее ее из себя, выдиравшее ее из своих глубин тысячелетиями, еще до появления Евы, еще до появления рептилий, когда в мире были только камни… ничто больше не родит Ягу. Что Яга, в которой ничто узнало и Еву, и рептилий – от первого до последнего воплощения Яги, – больше не выпустит Ягу никогда. Больше не даст ей ни силы, ни бессилия. Больше не даст голоса, не даст звука. Яга сама стала частью ничто. Ее голос растворился в соли и потерял звук.

Яги не стало.