«Крокодил»

Ослу все равно некуда было деваться, и он согласился. Вскоре в его хлев повалил разный народ: коровы, лошади, овцы, верблюды, пони и даже один крокодил Дядя Коля. Все они приходили посмотреть на диковинную шляпу молодого Осла. И после их визитов Ослу приходилось убирать вилами домик, потому что народ приходил к нему несдержанный. В деревне такого не случалось. В деревне все ходили чистые, в случае необходимости удалялись на гумно, и молодой Осел уже затосковал по родине. Вскоре корова Муму зашла к нему в стойло и сказала:

— Все очень волнуются, почему вы никогда не снимаете шляпу. Одни говорят, что у вас под шляпой растут рога, причем ветвистые. Другие говорят, что у вас там дыра до самого желудка. Третьи считают, что ваша голова поросла травой.

Тут молодой Осел скинул шляпу, и его уши развернулись, как куст лопуха.

— Как красиво! — закричала Муму.

И молодого Осла от этого крика просто передернуло. Он сказал, что уезжает к себе на родину. Тут же притащили ему телегу подарков, где было все — и сено, и корки, и пойло для свиней, а над всем возвышалось любимое лакомство — кипа старых газет. Осел впрягся в телегу и поволок ее в родную деревню, а там его встретили и сказали:

— Без тебя тут установилась такая тишина! Никто не кричит, не стучит, не колотит по железу. Мы поняли, какое это благо — тишина, и решили назначить тебя главным хранителем тишины. Зарплата — что пожелаешь.

И Осел сел в кабинет управлять тишиной. И если кто чихнет за три километра, то тому полагается штраф. Три умножить на один равняется три ведра отходов плюс пачка старых газет, к которым Осел сильно пристрастился в бытность свою в городе четвероногих, и не может прожить без газет ни единого дня. И даже собирается научиться читать.

Владислав Победоносцев ТО ДА СЁ

Захожу в гастроном. Смотрю, а там Рука Руку моет.

— Вы что ж это, — говорю, — сукины дети, делаете?

Засмущались.

— А ничего, — говорят, — мы такого особенного не делаем. Обычные, извините, трудовые будни. А если что не так, то мы умываем руки.

— Извините, — саркастически передразниваю их, — на этот раз умывайте не умывайте — сухими из воды не выйдете. Кто из вас Правая рука?

— Я — Правая.

— А где тут ваш главный разбойник окопался, покажь, где его логово?

Подводит меня Правая рука к обитой кожей двери с табличкой «Директор». Я дверь настежь и с порога:

— Вот ты где пригрелся! — говорю. — Корчишь из себя синьора-помидора — предводителя продуктов общественного питания!

А он нахально:

— Позвольте, — говорит, — узнать, чем, собственно, обязан и кто вы такой будете?

— Я-то, — говорю, — буду, а вот ты, — говорю, — будешь ли на этом месте в обозримом будущем — не знаю!

Ну, он видит — дело серьезное.

— Может, — говорит, — вас кто из продавцов обидел? Так мы сейчас все уладим, виновного накажем, а если хотите, так и в жалобную книгу напишите, мы не против…

Это они-то не против! Да у них этот фолиант хоть зубами рви — зубы себе вырвешь, фолиант — нет! А тут, нате, сам предлагает, вот до чего сдрейфил. И начал я его дожимать.

— Промашка, — говорю, — у вас вышла, не за того меня приняли. Свой бумажный кирпич предлагайте этим лопухам-простофилям, что в торговом зале толкутся Со мной этот номер не пройдет, я вас насквозь без рентгена вижу. И по мордасам вашим вижу, чем вы здесь живете!

Туг он смекнул, что я в курсе дела, и залепетал:

— У нас накладные в порядке, вот они, пожалуйста, проверьте…

Я, конечно, этот дешевый маневр пресекаю на корню:

— Ты, — говорю, — мне свои накладные-перекладные не суй. Знаем мы ваши дебеты-кредиты, брутто-нетто — не первый год с вашим братом знакомы.

Он сразу обмяк, на стульчик уселся, накладные в сторонку сдвинул, пригорюнился. И вдруг как встрепенется:

— Слушайте, — говорит, — а может, вам чего нужно?!

«Слава тебе, господи, — думаю, — наконец-то дошло!» А вслух равнодушно так:

— А что… завезли… что-нибудь?

Он даже из-за стола выскочил:

— Помилуйте, — говорит, — каждый день завозят, как же иначе!

Тогда уже спрашиваю с нажимом:

— А то… есть?

— В общем-то, — говорит, — нету, но для вас найдем.

— Асе… есть?

Замялся.

— Вообще-то тоже нету, но для вас… постараемся.

— А то-сё?

— Вообще-то… но ради вас… конечно…

— А того не найдется?

— Верьте слову — не та категория снабжения… Впрочем, если вы очень настаиваете…

— А сего не сыщете?

— Да ведь это ж… Зачем же грабить средь бела дня?! Ну, хорошо, хорошо…

— А как насчет того-сего? — Чувствую, что перехожу грань, но остановиться уже не могу.

— Побойтесь бога!..

— Так есть или нет? — спрашиваю сурово.

— Есть, — обреченно выдыхает он.

— Одевайся, идем!

— Куда?! — ужасается он. — У меня семья, дети…

— В складские помещения, — говорю непреклонно.

Он облегченно вздыхает.

Через час, выходя из гастронома, еле протискиваюсь в двери: взятые напрокат баулы сделали меня втрое шире. Сзади с такими же баулами кряхтят руки — Левая и Правая. Мне помогают…