Крокодилий сторож

– Вот здесь муж Агнеты[8] с семью сыновьями ждали ее возвращения. Но она так и не вернулась. – Эстер ди Лауренти указала вниз, на мутно-зеленую воду канала, где улица Вед Странден встречается с Хёйбро Пладс. – Как здорово придумано с подводной статуей, это как-то очень по-датски – прятать искусство под водой. Я каждый вечер прохожу мимо с собаками и здороваюсь с ней. Видите, один из сыновей упал на дно? Его сбило течением.

Йеппе без всякого интереса покосился на мутную воду. Солнце низко стояло над Кристиансборгом и преображало фасады вдоль Вед Странден в полотно Золотого века. Стоял один из тех летних вечеров, когда прохожие глуповато улыбаются друг другу от переполняющей их благодати. Йеппе переполняло одно лишь разочарование и ощущение пустоты в желудке. Незадолго до этого следователь Ларсен вместе с другими членами команды поспешил задержать Кристофера на его рабочем месте. Отпечаток свидетельствовал о его присутствии в квартире, а также о том, что на нем тогда были перчатки, что, естественно, было весьма подозрительно. Но решающим обстоятельством это не было. В принципе, он мог совершенно невинно помогать Юлии что-нибудь красить в какой-нибудь другой день. Для возбуждения против него дела им по-прежнему не хватало признания.

Йеппе пытался забыть торжествующий взгляд Ларсена, с которым тот оповестил команду об идентификации отпечатка. Он сам передоверил ему это поручение под предлогом того, что обещал Эстер ди Лауренти лично вернуть ей ноутбук и хотел заодно задать несколько срочных вопросов. Однако все знали, что, стоя во главе расследования, он должен был лично произвести арест подозреваемого, и его отсутствие при задержании было серьезным нарушением регламента. Оно могло иметь для него большие последствия. Йеппе было все равно. Точнее, не то чтобы все равно. Он стыдился допущенной ошибки и тяжело переживал свою неудачу. Большая цена за субъективное ощущение! И все же он по-прежнему считал, что брать Кристофера таким вот образом было самой дурной идеей на свете. Он был абсолютно убежден, что этот молодой человек замкнется, как угрюмый подросток, и чем сильнее на него будут давить, тем скорее.

Он отбросил эти мысли в сторону и постарался сосредоточиться на своих вопросах к Эстер.

– Почему именно Юлия? Вы ведь не так уж хорошо успели с ней познакомиться. Чем она вас так заинтересовала, что вы решили написать о ней книгу?

Он покосился на часы, стремясь поскорее перейти к делу, чтобы потом поспешить домой и проглотить паштет и таблетку снотворного.

Эстер оттащила собак от двух говоривших по-французски девушек, которые по очереди похлопывали псин уже в течение нескольких минут, и кивнула на только что освободившуюся ближайшую скамейку. Они сели. Эстер, похоже, не очень хорошо спала последние пару ночей. Ее короткие волосы казались грязными, лицо побледнело.

– Да я вообще-то и не писала книгу о Юлии. Я писала детектив, где образ жертвы был в значительной степени вдохновлен Юлией. Это ведь не биография, правда? Ну, на то было много причин. Главная – наличие в ней такого необъяснимого «je ne sais quoi»[9], вот оно и сформировало у меня в голове образы и возникла отправная точка для истории. Какая-то тайна, наверное. О людях, несущих в себе какую-то скорбь или в каком-то другом смысле не безмятежных, писать интереснее, чем о гармоничных во всех отношениях. О чем там писать-то, черт возьми? О том, что все прекрасно? О том, что ты по-прежнему любишь свою милую женушку и ваших замечательных деток? Интерес возникает только тогда, когда твоя милая женушка трахается на стороне, уходит вместе с детками из дома и выбивает у тебя почву из под ног. Вот о чем по-настоящему стоит писать.

Йеппе с раздражением отметил про себя, что его все еще задевает за живое упоминание измены.

– То есть, Юлия была внешне жизнерадостна, но в глубине души несчастна?

– Нет. Так упрощенно о ней не с кажешь. Юлия была сильной и отлично приспособленной к жизни. Просто она пережила некоторые суровые события, придавшие ей как литературному прототипу глубину, у многих молодых женщин напрочь отсутствующую.

– Какие суровые события? Вы намекаете на беременность?

Эстер ди Лауренти строго посмотрела на него.

– Некоторые обстоятельства своей жизни можно уносить с собой в могилу.

– Вынужден подчеркнуть: очень важно, чтобы вы рассказали нам все, что вам известно о Юлии. В данный момент нам почти не за что зацепиться, и для дальнейшего расследования все может иметь значение. Все!

К своему ужасу, Йеппе увидел, как глаза Эстер увлажняются и стекленеют. Он смущенно глядел на водную гладь и ждал, пока она вытрет глаза и нос рукавом куртки. Она пару раз кашлянула, кивнула и расправила складки на абрикосовой юбке.