Крокодилий сторож

– А вы думаете, он был… художником? – Йеппе сам услышал налет скептицизма в том, как он произнес это слово.

– Вполне возможно. Юлию привлекали творческие люди, быть может, потому, что ее отец коллекционировал произведения искусства. Легко могу себе представить, что любовь к искусству и художникам она всосала с… ну да, с «молоком отца».

Одна из псин уселась по своим делам посреди тротуара, и Йеппе поспешил отойти на пару шагов вперед в надежде дистанцироваться от этой сцены. Эстер ди Лауренти покопалась в кармане и вытащила скомканный полиэтиленовый пакетик. Наклонившись и соскребая с асфальта экскременты, она вполголоса окликнула Йеппе:

– Вы считаете, это Кристофер ее убил?

Йеппе поспешил вернуться к ней и ответил, переадресовав ей этот вопрос. Мгновение она искала слова, однако он понял, что за последние сутки она не раз об этом думала.

– Нет. Думаю, что Кристофер не имеет к убийству никакого отношения. И не только потому, что я знаю его и люблю, и не потому, что он никогда не смог бы никого убить. Что, большинство из нас смогли бы? Просто-напросто я думаю, что Кристофер в принципе не настолько интересуется другими людьми, чтобы пожелать кого-то убить. Какой смысл? Вообще-то, он привязан только ко мне. Возможно, он и заинтересовался Юлией, но, насколько я его знаю, он больше поглощен своими чувствами, чем объектами, на которые они направлены. Он очень замкнутый.

Йеппе не стал упоминать о том, что в эту самую минуту полиция везет Кристофера в управление. Он проводил Эстер с собаками до угла Клостерстреде, получил листок с телефонами двух других членов писательской группы, который попросил заранее, и отправился к своей машине, припаркованной у Тиволи.

По пути он остановился у киоска и купил хот-дог и поллитровую бутылку кока-колы, как всегда, немного смущаясь стоять посреди улицы, когда лук соскальзывает по горчице вниз между пальцами. Когда уже Анетте позвонит? Он никак не мог решить, ехать ему в управление и вести себя как руководитель команды или просто отправиться домой и выпить снотворное.

Эстер ди Лауренти писала о Юлии, потому что узнала в ней себя. И что дальше? В салоне пахло сосиской и луком, он опустил стекла, впустив мягкий вечерний воздух, свернул направо на Тьетгенсгеде, поехал по Ингерслевсгеде вдоль железнодорожных путей. Йеппе стоял на светофоре у Дюббёльсбро, когда зазвонил телефон; он нажал кнопку приема на беспроводной системе связи, встроенной в «Форд», и в салоне зазвучал голос Анетте.

– Где ты?

– Еду домой. А ты?

– Мы нашли Кристофера. Приезжай-ка поскорее в театр.

– Что случилось?

– Он пришел на работу около шести вечера, но перед началом спектакля исчез. И никто из его коллег не знал, где он может быть. Мы обыскали весь театр. Это большое пространство. Обнаружили его только сейчас. Он лежит на главной люстре.

Йеппе включил сирену и на круговом движении развернул машину.

Глава 13

Йеппе проехал по односторонней улице Торденскьёльдсгеде навстречу движению и припарковался под мозаичным потолком «Скворечника»[10] прямо перед входом, предназначенным для членов королевской семьи. Нарядно одетые люди сочились из всех выходов здания, словно емкость с шоколадным фондю дала течь и ее жидкое содержимое выливалось на тротуары и велосипедные дорожки. Внушительный кортеж автомобилей новостников уже блокировал весь Пассаж Августа Бурнонвиля, обезумевшие журналисты метались среди публики с камерами наперевес, чтобы получить сведения о вечерней драме из первых уст. Смерть в театре всегда будет более захватывающей историей, чем та, которую рассказывают со сцены посредством музыки и прочих средств искусства. И быть может, эта история окажется столь занятной, что однажды и по ней сделают театральную постановку.

Йеппе обошел журналистов и устремился вверх по лестнице наперерез людскому потоку, под красные абажуры вестибюля и, через главный вход, внутрь. Фойе сотрясалось от взволнованных криков людей, разыскивающих свою одежду в гардеробе без служащих. Йеппе пронесся сквозь увешанный зеркалами коридор и нашел двери, ведущие в зал. Там, у самых дверей, оперевшись на обтянутые велюром кресла Старой сцены, стоял, уставившись в потолок, следователь Фальк.

– Какого черта вы не перекрыли выходы? Что вы творите? Вы же упустите преступника! – закричал Йеппе.

Фальк положил свою широкую ладонь цехового начальника ему на плечо: – Йеппе, мы ничего не можем поделать. Сегодня вечером посмотреть балет пришли тысяча триста человек. Публику призвали сообщать, если кто-то видел или слышал что-то странное, но из этого ничего не выйдет. Этот чертов театр – практически два театра в одном: тот, что видят зрители, и громадный закулисный театр, никак не связанный с видимой частью. Убийство произошло за пределами сцены. Мы не выпускаем отсюда служащих театра, но настроены не так уж оптимистично. Все они были задействованы в постановке, да и запасных выходов здесь гораздо больше, чем в Кристиансборге.

Йеппе знал, что Фальк прав. Естественно, Анетте и другие члены команды оценили все обстоятельства и приняли верное решение.

– Где он?