Крокодилий сторож

– Да. Я считаю, что Фальк правильно уловил смысл устранения Кристофера. Что, вероятно, оно было продиктовано необходимостью, так как Кристофер кое-что знал о преступнике и угрожал его разоблачить. Между прочим, при нормальных обстоятельствах это свидетельствовало бы о доверительных отношениях между Кристофером и убийцей, иначе парень пришел бы к нам.

– Не обязательно. Кристофер Гравгорд был необычным юношей, и вовсе не факт, что он доверял полиции. Он вполне мог найти причину отправиться к тому, кого подозревал.

– Что знал Кристофер и каким образом он связался с преступником?

– Когда Центр отдаст его мобильный и компьютер, Сайдани исследует эту аппаратуру. Будем надеяться, что там обнаружатся какие-то зацепки.

– Чудесно. – Мосбэк одной рукой поглаживал кончик бороды, а другую поместил чуть выше живота, приняв классическую позу мыслителя. – Если мы вновь вернемся к этому тексту, то увидим, что автор исповедует идеологию жертвы, весьма характерную для насильников. Он был подавлен, брошен, отвержен. И, уклоняясь от совершения фундаментальной ошибки атрибуции…

– От совершения чего?

– Фундаментальной ошибки атрибуции. Оценки личностных свойств как неизменных, не зависящих от контекста. Никто из нас не может избежать влияния обстоятельств, поэтому человеческую психику нельзя схематизировать…

Дверь открылась, в кабинет решительным шагом вошла Анетте и с грохотом села на стул.

– Простите за опоздание, телефонный реазговор. Далеко продвинулись?

– Ну, мы только что говорили о том, что человек не постоянен. Мы меняемся под влиянием обстоятельств, таких как стресс и внешнее давление.

– Только до этого договорились? – Похоже, на Анетте это не произвело впечатления. – Похоже на цитату из «Фемины»[18].

– Ну да, мы не успели взломать код за пять минут твоего отсутствия, если ты об этом, – сухо ответил Мосбэк. – Но хорошо, что ты пришла.

Анетте откинулась на спинку стула и сложила руки на груди, приподняв бровь.

– Кто у вас на мушке? – Мосбэк вернул разговор в нужное русло.

– Нюбо и Клаусен согласны, что это мужчина, – ответил Йеппе. – Мужчины в жизни Юлии, которые могли бы совершить убийство. Ее отец, Кристиан Стендер, который случайно оказался в Копенгагене в момент совершения преступления. По словам супруги, Стендер весь вечер находился в гостиничном номере. Это подтверждают в обслуживании номеров, откуда в 21.30 в комнату доставили ужин и вино.

– И он мог успеть.

– Да, в принципе, он вполне мог бы успеть. И мы не можем утверждать, что он не покидал отель в течение вечера.

– Мотив?

– Нам он неизвестен.

– Хорошо, кто еще?

– Даниэль. Снова отсутствует мотив. Кроме того, он стоял на сцене Дома студента в момент убийства и имеет надежное алиби.

– Еще кто?

– У Эрика Кинго был доступ к рукописи.

– Эрик Кинго? Писатель? – Мосбэк удивился.

– Он самый. Но, помимо знакомства с Эстер ди Лауренти и присутствия на ужине, где помогала Юлия, у нас нет ничего, что связывало бы его с Юлией или Кристофером.

– Может быть, вы недостаточно о нем знаете.

– Возможно. Но у него алиби на вечер и ночь вторника, поэтому он вне списка подозреваемых.

– Как бы то ни было, важный вопрос – кто мог стать объектом мести преступника. Это Юлия Стендер? Мог ли кто-то из упомянутых мужчин хотеть ей отомстить?

– Я совершенно не могу представить себе, почему у кого бы то ни было могло возникнуть желание отомстить такой юной девушке, – наконец вмешалась в беседу Анетте. – Единственным человеком, кроме Кристофера, которому она причинила боль, насколько мы знаем, является учитель, с которым у нее был роман в десятом классе. Йальти Патурссон. Говорят, он был подавлен разрывом и абортом. Но, во-первых, у него было гораздо больше оснований отомстить Кристиану Стендеру, а во-вторых, он мертв.

– И все-таки, возможно, нам нужно копать в этом направлении. Кто-то стремился отомстить Кристиану Стендеру, уничтожив его сокровище? Правдоподобно?

– На мой взгляд, пока что это лучшая версия для разработки. – Анетте склонила голову влево, послышался внятный хруст. – Только что разговаривала с шефом полиции в Торсхавне. Он отчетливо помнит Йальти Патурссона и его падение со скал в Сумбе в августе прошлого года. Полиция была вынуждена закрыть дело как самоубийство, потому что не было оснований для дальнейшего расследования, но шеф был недоволен. Ему казалось, что многие обстоятельства не согласуются с версией о суициде.

– Не было прощальной записки. Еще что?

– По словам матери, Йальти не пребывал в депрессии. Напротив, он был занят каким-то делом, увлечен, состоял в переписке со множеством адресатов. Начальник полиции не помнит, в чем заключалась суть. Но мать категорически отказалась признавать, что ее сын мог наложить на себя руки. К тому же незадолго до этого он подготовил все для пикника.

– Пикника?

– Перед тем как спрыгнуть. Как-то до жути странно приготовить обед, снять сапоги и сигануть в море со скалы!

– Ты связалась с матерью?