Крокозябры (сборник)

Виля устроилась в хорошей избе, а работа ее заключалась в том, чтоб созывать народ в сельский клуб и разъяснять всем, какое светлое будущее их ждет и что они должны для этого делать уже сегодня. Может, она бы и нашла вдохновение, и глаза бы ее блестели, и речи стали бы зажигательными, если б люди на вверенном ей участке не казались абсолютно безучастными. Они не протестовали, не задавали вопросов и тихо выжидали, когда она уйдет. Виола винила и себя: из-за того, что она теперь вслушивалась в свою болезнь, опасаясь внезапной потери сознания, она себя сдерживала. Так-то и о Ленине рассказала бы, и о женотделе, и как Колчака брали, но Виола заметила, что волнения, эмоциональное напряжение становятся провозвестниками припадков. Она не могла допустить, чтобы кто-то узнал о ее болезни. Не то что стеснялась — это была уверенность, что если никто не узнает, болезнь пройдет. Она могла справляться только с тем, что было внутри нее: стоит поделиться с кем-то своей проблемой, выпустить в свободное плавание, как уже перестаешь быть ей хозяином. Сказал слово, тебе его будут возвращать, хочешь или нет, а промолчал, оно твое, можешь его и в мусорную корзину выбросить. Ей часто говорили, что она замкнутая, они просто не понимали, как она функционирует.

Бессмысленная работа занимала немного времени, а размеренная деревенская жизнь создавала впечатление, что время остановилось и Виола остановилась вместе с ним. Но однажды, когда она загорала на травке возле избы, где они жили, с проезжавшей телеги на нее сбросили бочонок.

Сначала она не почувствовала боли, с удивлением рассматривая тару, из которой посыпались булыжники, а потом потеряла сознание, от множественных переломов обеих ног (она была уверена, что припадка не случилось). Кто знает, может, это месть за какого-нибудь раскулаченного крестьянина, который жил в этой избе, да его расстреляли? А теперь тут поселилась товарищ победительница, так пусть победителям жизнь медом не кажется. Виля все вспоминала, как это случилось, и верила, что бочонок упал сам, случайно, и набит был не камнями, но чем — она так и не смогла вспомнить или придумать.

Она не понимала, сколько времени прошло прежде, чем она стала ходить. Повезло еще, что рядом была Катя. А среди местных жителей у нее появились сочувствующие, навещали, носили гостинцы и, по ее просьбе, книги. Жил тут прежде по соседству помещик с огромной библиотекой. Виля читала запоем и настолько ушла в прошлый век, английский, французский, проглатывая собраниями Диккенса и Бальзака, что даже забыла о новой жизни. И о болезни своей забыла, потому что после того, как на нее обрушился камнями реальный, окружавший ее мир, болезнь отступила. Как только Виля смогла самостоятельно передвигаться, она тотчас же засобиралась в Москву.

Глава седьмая Песталоцци