Кроличья нора (СИ)

Трой сразу предупредил, что им лучше не видеться какое-то время, чтобы не вызывать ненужных подозрений, и Рик, подумав, согласился с ним. Дело, надо сказать, рассмотрели феноменально быстро, без единого промедления и осечки. Полиция с радостью ухватилась за предоставленную им версию и, не слишком вникая в путанные и противоречивые показания Хелены и Чарльза, признала его убийцей со всеми вытекающими. Соседи подтвердили, что старший Менсон всегда отличался буйным нравом, часто поколачивал жену, а последнее время утвердился во мнении, что она ему изменяет. Каким образом покойный Дуглас мог закрутить роман с забитой и очень набожной Хеленой, которая всячески отрицала эту связь, никого особенно не интересовало. Кевин, выступивший в суде, полностью дискредитировал ее показания, засыпав всех присутствовавших медицинскими терминами, и суд, облегченно вздохнув, постановил, что бедная женщина до сих пор пребывает в мире своих иллюзий

Больше всего Рик боялся, что для Хелены станет шоком поступок мужа и его предстоящее заключение, но та как будто смирилась с неизбежным, и только истово молилась за спасение грешной души. Сам же Чарльз почти ничего не помнил, потому никак не мог объяснить случившееся. Он что-то нес о демонах и искушении, но на его слова и вовсе не обратили внимание.

После заседания, на котором присутствовал Кевин, Рик попытался подойти к нему, но тот так быстро растворился в толпе, что оставалось только удивляться. Он снова предпринял попытку поговорить - на этот раз по телефону, но результат вновь оказался плачевен: на звонки никто не отвечал. К матери его, однако, пропускали беспрекословно, но Кевин словно растаял в воздухе - его кабинет был постоянно закрыт, а телефон глух и безответен. Номер Троя тоже молчал, а ведь прошло уже два месяца. Сентябрь. Трой говорил, что осенью должен был закончиться надзор. Так какого черта?

Рик нахмурился, растерянно поскреб отросшую щетину и, решив, что неизвестность хуже риска нарваться на полицию, уверенно двинулся к нужному дому, на парковке перед которым притулилась кричаще розовая Ламборджини. Вряд ли отец Троя мог ездить на такой. Значит, это машина Пэм? Или как там звали его мачеху?

Внутри грохотала музыка. Жуткая какофония современной попсы надрывала слух, и Рик, отчаянно надеясь, что его услышат, заколотил в дверь. Открыли не сразу.

- Что так долго-то? - возмутилась молодая, ярко накрашенная женщина лет двадцати пяти на вид, распахнувшая дверь. В руке она сжимала несколько купюр. - Ну? Мне сколько еще ждать? И что у вас за форма такая новая?

Она брезгливо оглядела ошарашенного Рика с ног до головы и с громким хлопком лопнула надутый пузырь из жвачки. Рик моргнул и с трудом отвел взгляд от ее груди уверенного пятого размера, распиравшей тесный топик. Мачеха у Троя оказалась хороша: настоящая Барби, приобретшая кровь и плоть. Ее длинные светлые волосы были заколоты шпилькой, оставившей на свободе несколько прядей на висках, которые обрамляли лицо упругими красивыми локонами. К ней всей лучше всего подходили эти два определения: красивое и упругое, так и призывавшее прикоснуться.

- Слушай, у вас там все такие идиоты, или мне по спецзаказу прислали? Пицца где, я тебя спрашиваю?

- Я не разносчик! - опомнился наконец Рик, вспомнив, зачем сюда пришел. - Позови Троя!

- Кого? - удивилась та. - А! Моего придурковатого пасынка! А тебе зачем? Что-то ты не похож на его дружков из колледжа.

- Не твое дело, - не слишком вежливо отозвался Рик, теряя терпение. - Позови его.

- Не могу, - беспечно пожала плечами Пэм, от чего ее грудь завлекательно колыхнулась. - Нету его.

- Как - нет? - оторопел Рик и шагнул ближе, вынудив Пэм в испуге отступить. - Как это - нету?! Говори, где он! Быстро!

- Отпусти, припадочный! - заверещала Пэм, которую он не слишком бережно схватил за плечи. - Да в колледже своем он, куда его папочка запихал! Для таких же, психованных.

- В колледже, - тупо повторил Рик, не веря своим ушам, а потом резко встряхнул девушку. - И давно он там?

- Да месяца два как, - придушенно пробормотала та, глядя на него расширившимися глазами. - А тебе-то что?

- Два месяца, - разжав пальцы, сам себе повторил Рик. - С самого начала. И ничего не сказал. Все эти разговоры... про Страну Чудес... про Алису... Все вранье?

- Странный ты, - потирая предплечья, сказала Пэм и, склонив голову на бок, прошлась по нему оценивающим взглядом. - Но интересный. Сильный. Хочешь, - она повела плечиком, скидывая одну из бретелек топика, - поднимемся ко мне в спальню? Я как раз одна.

- Да был я в твоей спальне, - развернувшись к ней спиной, ответил Рик. - Скукота одна. Ты б хоть цветочки там поставила, что ли.

В летевшие вслед ругательства он уже не вслушивался.

На утро он стоял под дверями клиники - точнее, пансионата, - откуда пару недель назад забрал мать. Она выглядела гораздо лучше, посвежела и только сильно возмущалась беспорядком, который навели в доме копы. Про Чарльза она почти не говорила, обмолвилась только один раз, сказав, что собирается навестить его.