Кроманьонец

От паники овладевающей мной, задрожали вначале руки, а потом и все тело. «Наверное, отвар был особый», — подумалось, и я тут же погрузился в странное состояние оцепенения. Мыслить я мог, но не хотел. Тела почти не чувствовал, смотрел как Яххе поднялся и куда то ушел. По-детски радовался, когда, вдруг в поле зрения попадал Аль, подкидывавший в очаг хворост. Пламя взвивалось, и мне было приятно смотреть на него ни о чем не думая. Было хорошо, пока Яххе не стал совать мне в рот костяной мундштук трубки.

— Дыши! — требовал он, а чувствовал пробуждение уже забытого страха.

Собрав остатки воли, все же втянул в себя воздух. Рот онемел, но задышалось легко и тело обрело подвижность.

— Еще!

На этот раз я услышал из-за спины голос Алья.

Я затягивался из трубки, но не чувствовал дыма, попробовал выпустить его, и тоже ничего не увидел. Пробовал сделать это еще и еще. Наконец, кто-то из них забрал трубку и в поле моего зрения появилась маленькая ладошка с серым шариком на ней.

— Съешь!

Услышал я голос. Яххе или Алья разобрать уже был не в состоянии.

Взяв с ладони комок то ли трав, то ли чего-то намешанного в мел, положил в рот. Ничего не почувствовал. Совсем…

Мне показалось, что я уронил его. Став на колени, начал перебирать шерстинки на шкуре перед собой. Яххе справа, что-то зашептал, и Аль слева шептал тоже. Мне показалось интересным узнать, о чем они мне говорят? И я начал прислушиваться, забыв о потере.

— Ты можешь все! — услышал я будто голос шамана.

— Ни о чем не думай! — доносился шепоток Алья.

Мне казалось, что их слова разделяют мою голову на две половинки. Потом, я будто услышал о своих ушах.

— Смотри, какие у него большие уши! — сказал кто-то из них.

— А лапы какие!..

Мне казалось, что я лежу на траве и смотрю на облака. Будучи четко очерченными на фоне неба, вдруг они стали видится мне расплывчатыми белыми пятнами на смутном голубом фоне. С моим зрением происходило что-то странное. Белые и голубые разводы сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее начали вращаться, словно кто-то принялся ворошить небо венчиком, взбивая сливки. Я закрыл глаза и почувствовал свои уши. Я мог шевелить ими!

Порывом ветра оторвался от собратьев желтый листок и понесся над землей. Какая— то часть меня устремилась за ним, а спустя мгновение я осознал себя бегущим по лесу. Волчьи ноги, словно крылья, несли меня, едва касаясь земли. Море запахов пощипывало ноздри: прелый грибной и листьев, терпкий коры, вкусно запахло из оврага кабанчиком, непривычное многозвучие ночного леса шумело в ушах. Я слышал, как заворочалась мышь под старым пнем, встряхнулась высоко на ветке сова, далекий хруст веток и комариный писк в зарослях чистотела.

Бежать без цели, не выбирая направления, было приятно. Мыслей почти не было, но едва я вспомнил о чужаках, внутри появилось странное чувство-знание. Используя его в качестве путеводной нити, я мчался, не разбирая ничего вокруг, пока не оказался на опушке. В степи горели костры. В отблесках яркого пламени я увидел лежащих прямо на земле людей.

Крался к ним, припадая брюхом к земле. Едва заметив татуировку на ноге одного из них, изменил направление. Забившись в высокую траву, стал следить за ними. Розовый вьюнок оплетал мясистый стебель какого-то растения. Вьюнок должен горчить, а вот травка мне показалось привлекательной.

Я жевал траву и чувствовал знакомый из будущего вкус. Что-то укололо в небо, вдруг, запершило в горле. Нагнув к земле голову, я попытался выдавить, «откашлять» то, что беспокоило, мешалось в пасти.

У костра поднялся человек, он выхватил из огня горящую палку и высоко поднял ее над головой. Жгучая ярость проснулась во мне, и я выпрыгнул из травы ему навстречу…

Глава 16

Дежа вю… Я снова лежу в чуме с головной болью, накрытый шкурами, меня бьет озноб, и чувствую холодную испарину на лбу. В отверстие дымохода сочится лунный свет, видно только темное небо.

Вспоминаю свое приключение. Все очень ясно, в красках и запахах, только припомнить не могу, что случилось потом, после того, как я прыгнул на державшего горящую ветку человека.

Зашуршала занавеска входа, улавливаю мягкие шаги. Вижу Яххе. Шаман присел рядом и ударил костяшками пальцев по моему лбу. Было больно, увидел в глазах искорки и испытал острое чувство обиды.

— Лоло, Лоло, — слышу голос Таша, и сердце обрывается. — Тебе рано еще учится. Нет в тебе разума и твердости, — резюмирует уже Яххе.

— Я…

— Молчи! Пусть дух волка покинет тебя.

Вопросов к старику, конечно, много, но возражать ему, по крайней мере, сейчас не могу, нет сил. Пью какую-то отраву, что он сунул мне и засыпаю.

* * *

Шаманские эксперименты стоили мне трех дней постельного режима. Я пропустил два важных события. Соплеменники и «зубры» за день наловили столько рыбы, что до сих пор возятся с ней. Дух копченостей и запах дыма, рыбьих потрохов можно почувствовать далеко за пределами стойбища.