Кроме меня, кроме неё

Скучаю? Да! Последнюю минуту особенно. Сейчас усну в обнимку с телефоном.

На мое молчание даже не реагирует:

– Давай до вечера! Постараюсь тебя развеселить. Не скучай, Солнце!

«Солнце! Солнце! Солнце!» – бесит до ужаса! Имени, что ли, не помнит? Швыряю телефон на кровать, как будто таким образом могу отделаться от этого Димы.

– С кем это ты? – заглядывает в комнату Иринка.

– Угадай с трех раз! – злюсь я.

– Дима, – улыбается она. – А откуда столько недовольства?

– А что мне, от счастья прыгать?

– Могла и порадоваться – парень внимание уделяет. А чего он хотел?

– Гулять звал, – заваливаюсь на кровать, закинув руки за голову.

– Ну? А ты? – с любопытством смотрит на меня Иринка и присаживается рядышком на край кровати.

– А что я?

– Согласилась?

– Сдурела? – вскакиваю.

Иринка смеется, потихоньку закатывается в истерическом смехе. Вообще! Сестра называется. Да и что смешного-то? Не понимаю…

Иринка со Славиком ушли в кино. Интересно, а в кинотеатре всегда на последних рядах целуются? Так и вижу… Полный зрительный зал. Первые ряды в очках – кинокритики. Основная масса – жвачные животные, хрустящие попкорном и закидывающие его изредка мимо рта куда-нибудь за шиворот. Ну и последние ряды – сплошные парочки, которые только и ждут, когда свет погасят. И начинаются соревнования, кто больше внимания на себя переключит: попкорнодавы своим чавканьем или последние ряды своими поцелуями.

Опять звонок. Дима, конечно. Кто же еще?

– Выходи, Солнце! Мы у тебя во дворе.

Кто это «мы»? Отдергиваю штору – ничего не вижу. Темнота. Только люстра и мое собственное отражение на стекле пляшет. Всматриваюсь в сумрак. Фонарь за забором детского садика беседку освещает совсем немного. Кто внутри, не разглядеть.

«Мы» – это он и Никита? Они же последний раз в беседку вместе пришли. Чувствую, как щеки снова горячими становятся и сердце изнутри наружу рвется.

Что же делать-то? Идти? А если Дима один? Если опять?..

– Ну? Выйдешь? – слышу опять его голос и вздрагиваю. Совсем забыла, что все еще по телефону разговариваю.

– Иду, – отвечаю и быстро сбрасываю вызов. А потом кончик шторы разглаживаю, который в комок смяла в ладони, пока у окна стояла.

Третий этаж, второй, первый. Выхожу из подъезда, оглядываюсь. Никого. Только из беседки голоса доносятся. У соседнего подъезда мужики какие-то отираются…

Забираю свои слова насчет Славика обратно. Пусть в квартиру заходит, пусть! Иду через темный двор, то и дело в лужи наступаю. А сама про себя молю: «Хоть бы не один! Хоть бы он с ним!» Прислушиваюсь к голосам, которые с каждым шагом все отчетливее разобрать можно. Алена там, Юля – всегда смеются громко. Дима тоже гогочет, слышу. Гитара. Кто из них на гитаре играет? Не знаю. Может, Никита?

– Привет, Солнце! – выскакивает из сумрака Дима, и его полностью освещает фонарем.

Остальные здороваются наперебой, но никого не вижу. Темно у них там внутри. Чувствую, как Дима приобнять пытается. Делаю резкий шаг вперед – и вот я уже в таком же черном пространстве, где все скрываются. Место в углу есть. То, мое, где я в прошлый раз сидела.

Парень с гитарой снова петь начал, девчонки ему помогают на разные голоса. Хорошо, ко мне внимания немного. Дима уже с кем-то по телефону разговаривает. Наверное, с очередным Солнцем. Только сбросил звонок – в мою сторону шагает. Целенаправленно, как будто знает заранее, что я опять в том же углу.

А Никиты, кажется, нет… Зря надеялась. Слышу, как дождь накрапывать начал. Стучит по шиферной крыше беседки, почти в ритм моего сердца.

– Может, на коленки ко мне сядешь? Места больше нет, – подошел и шепчет мне на ухо Дима.

Встаю. Но не для того, чтобы сесть к нему, а чтобы уйти. Мне ловить тут больше нечего…

10

Снова надраил кроссовки. Люблю, когда они белоснежные. Уже собрался выходить – мать с кухни к себе подзывает. Нет, не ужинать, в сковородке еще что-то шкворчит.

– Никит, – говорит тихо и дверь за мной прикрывает, – я пару дней назад Виктора видела. И вчера видела. И сегодня, когда с работы возвращалась. Не к добру он в нашем районе кружит. Ты будь начеку, ладно?

Смотрю на нее, киваю. Потом сажусь на табурет, вроде как поговорить готов, а что сказать – не знаю. Она отвернулась, продолжает лук резать, а у самой руки трясутся. Потом слышу, всхлипывает.

– Ма, ты чего? – трогаю осторожно за плечо.

– Ничего, сыночек, ничего. Это я от лука.

Старый трюк – луком прикрываться. Десять лет назад, может, и прокатило бы…

Вышел из подъезда и смотрю по сторонам. Как будто этот «интеллигент» сейчас по щелчку появится где-нибудь рядом, а я его обезвредить на долгие годы смогу. Нет, конечно. Ерунда полная.

Шагаю в сторону знакомого двора. Дождь накрапывает. А у соседнего подъезда под козырьком Дашка стоит.

– Привет! Куда намылился в такую погоду? – кричит мне и рукой машет.

– Привет. Гулять, – останавливаюсь на секундочку.

Оцениваю ее беглым взглядом и не понимаю: что такого я в ней раньше находил?

– Может, ну его… гулять? – говорит уже почти шепотом и тянет, уцепившись за куртку, к себе.