Кроме пейзажа. Американские рассказы

Мысли возвращаются к русской, с которой он встретился утром. У нее густые черные волосы, смуглые плечи, тяжелая грудь. Смотришь на такую, на округлую тяжеловесность ее форм, и видишь в ней мать своего ребенка. Если бы она не была русской, он сказал бы, что она итальянка. Откуда-то с юга. В офисе он перебирает оставленные предыдущей посетительницей телефонные счета с желтыми отметками переговоров пострадавшего — хоть какая-то от них польза! — и набирает ее номер.

— Здравствуйте, Кейт, это детектив Перрон. Мог бы я пригласить вас сегодня на ужин?

В трубке повисает молчание, потом он слышит:

— Ну попробуйте.

Они встречаются в «Мару-Суши» на Вашингтон-стрит. В Хобокене всё на Вашингтон-стрит. Катя в черных свободных брюках и белой блузе навыпуск, искрящиеся волосы рассыпаны по плечам. Вначале разговор общий. Она ему рассказывает о работе в больнице ветеранов, а он интересуется — не надоели ли ей все эти раненые и пострадавшие. Она отвечает, что человек ко всему привыкает, а он замечает, что люди разные, кто привыкает, кто — нет.

— Послушайте, — переходит она к давно заготовленному вопросу. — Я так думаю, что в своей практике вы сталкивались с такими ситуациями. Я имею в виду случай с Геной. Как это могло произойти?

— Жена хочет получить страховку и нанимает кого-то, чтобы прихлопнуть мужа, — высказывает предположение он. — Потом дает копам телефон его любовницы.

— Он был застрахован?

— Да.

— Мне казалось, что жена любит его.

— Или изображала, что любит.

— Есть еще какие-то варианты?

— У него могла быть любовница, — теперь он смотрит ей в глаза. — Он привык считать ее своей собственностью. Потом она нашла кого-то, кто имел на нее более серьезные виды. А этот Гена продолжал звонить, может быть, угрожал. Тогда от него решили избавиться. Мужчины встретились без свидетелей и выяснили, кому достанется женщина.

Она чувствует, как краска заливает лицо. Такое у нее лицо. Чуть что — на скулах просто пожар.

— Похоже на ваш случай? — он усмехается.

Катя берет стакан с водой, лед звякает о стекло, делает глоток. Достав из сумки зеркальце, проверяет, не смазалась ли помада.

— А кем мог быть тот, который его ударил?

— Их могло быть двое. Когда Геннадий говорил с одним, второй незаметно подошел сзади и ударил. Там не было драки.

Катя разглаживает ладонью складку на скатерти. Молчание нарушает Перрон:

— У вас есть бойфренд?

— Это профессиональный интерес? — снова брови взлетают, снова пожар на скулах.

Он молчит, ждет.

— Слушайте, мне не двадцать лет, и я не уверена, что вы хотите знать обо всех моих любовниках. Я сама хотела бы забыть о них. О некоторых — точно.

Он наливает из кувшинчика в стопку остывшее саке, выпивает, словно для храбрости, потом спрашивает:

— Как насчет еще одной попытки?

В ее глазах мелькает испуг, не свойственный женщинам, привыкшим к безоговорочным победам, но он знает: женщины — притворщицы.

— Как вас зовут, детектив?

— Джейкоб. Джейк.

— Яша, — улыбается она.

— Яшя, — повторяет он. — Яшя, Пашя, почему у вас такие мягкие имена?

— Мы — мягкие люди, — говорит она и касается кончиками пальцев его руки.

— О-о, да! — смеется впервые за вечер Джейк, но не своей шутке, а радуясь предстоящему.

В машине, бросая быстрые взгляды на сидящего рядом мужчину — свою машину он оставил возле ресторана, ехать недалеко, — она с замирающим сердцем загадывает, что если у них, точнее у нее, все получится с ним с первого раза, то он останется с ней и станет отцом мальчика. Она уверена, что у нее будет мальчик.

— Решение в ваших руках, — говорит человек в белом халате Вике. Стекла очков перечеркнуты белым отражением ламп на потолке, на лице выражение сочувствия, сдержанного профессиональной деловитостью. — Его мозг мертв. За легкие и сердце работает вот эта машина, — доктор кивает в направлении приборов у изголовья.

«Как же так? — думает Вика. — Как же организм может продолжать функционировать без мозга, ведь кто-то должен давать команды сердцу, печени, почкам…»

Двое стоят у открытой двери палаты, где лежит все еще живой организм ее мужа. В синем пластиковом кресле у стены — вжавшаяся в него светленькая девочка с очень пристальным взглядом исподлобья. Крохотные пальчики сжимают ручки розовой сумочки. На глянцевой клеенке аппликация: красные губки и белая надпись ХО ХО, — так обозначают поцелуй.

— Я слышала, что некоторые люди возвращаются, проведя в коме… годы…

— Чудеса случаются, — очень сдержанно, но достаточно, чтобы в ответе был ощутим научный скептицизм, усмехается доктор. — Но очень редко. При этом такая тяжелая травма мозга никогда не проходит бесследно. Даже если произойдет чудо, на которое вы рассчитываете, он не вернется к вам таким, каким вы его знали. Мы называем это состояние вегетативным. Моторные функции могут…

Она перестает слушать врача. Хочет ли она, чтобы он вернулся к ней таким, каким она его знала, если произойдет чудо? Нет. И, преодолевая страх, Вика, наконец, решается:

— Хорошо, отключайте.

— Вам нужно заполнить некоторые документы.

— Хорошо, я заполню.

Она оборачивается к дочери:

— Маша, идем со мной, дорогая.