Кронштадтский детектив

– Да какие там блага? – искренне удивился Мартын. – Это ж маяк, Ефимка. Он только путь указывает. Ты ж сам кронштадтский, такие вещи знать должен.

Я кивнул и оглянулся. Купчик, забившись в угол, торопливо хлебал борщ. Ложка так и летала вверх-вниз. Должно быть, полученный утром от барышни двугривенный пошел на другие цели. С этой мыслью я распрощался с Мартыном и вышел из ресторана.

НА УЛИЦЕ ОПЯТЬ моросило. Я поднял воротник плаща и быстро зашагал по мостовой. Поначалу возникла идея прямиком отправиться к Фроловым и побеседовать еще раз с Катериной о ее ночных визитерах, чьи имена теперь были мне известны, однако я задумался, и ноги сами принесли меня на угол канала.

На первый взгляд, уже ничто не напоминало о недавней трагедии. Зеваки давно разбрелись. Вещи Андрея прибрали и доставили к нам в полицию. Вдали, сразу за воротами канала, ударил в небо и тотчас исчез луч света. Будто молния снизу-вверх сверкнула. Кто-то там продолжал бороться с прожектором, найдя в лице осветительного прибора достойного противника по части упрямства.

И всё же что-то здесь еще оставалось. Что-то крутилось у меня перед самым носом, точно назойливый комар. Я это нутром чувствовал, но никак не мог ухватить. Остановившись там, где я впервые увидел Маргариту Викторовну, я еще раз окинул взглядом всю панораму.

Разгадка должна была быть где-то здесь. Мое чутье сыщика подсказывало мне, что чутью Вениамина Степановича можно было доверять, а ему вполне хватило рассказа об утреннем происшествии, чтобы уверенно заявить – тут произошло убийство. Я такой уверенности по-прежнему не испытывал, но и сдаваться – как тот неведомый мне механик с прожектором – не собирался, а потому снова и снова прокручивал в голове моё утреннее купание, пристраивая по местам каждую мало-мальски значимую деталь.

Получалось, честно скажу, с большим трудом, а потом меня и вовсе отвлекли.

Как говорится, на ловца и зверь бежит. Мимо проходила Катерина Фролова. Я окликнул девушку, и та остановилась.

– Ох, это вы, господин агент? – громко воскликнула она. – Ну как, нашли уже наши ложечки?

– Пока нет, но я близок к разгадке, – заверил я ее. – И был бы еще ближе, если бы вы честно отвечали на мои вопросы.

– Ох, скажите, пожалуйста! Это когда я вас обманывала?!

– Вы не обманывали, но и не договаривали, а молчание в нашем деле…

– Ох, да говорили вы мне это уже, – отозвалась Катерина. – Говорили. А я вам сказала…

– Помню, – тотчас остановил я ее.

Катерина была девушкой бойкой и за словом в карман не лазала, умудряясь при этом так ничего и не ответить по существу. Вот и сейчас она задорно улыбнулась, готовая пронзить меня стрелами своего красноречия, но теперь-то я был готов.

– Вы, Катерина, утверждали, будто ваши, скажем так, ночные встречи с Золотовыми к краже не относятся.

На лице девушки появилось неподдельное изумление.

– Откуда? – прошептала она.

– Я, Катерина, всё-таки сыщик, – ответил я, постаравшись, чтобы это прозвучало не слишком самодовольно. – Так что я скажу вам большое спасибо, если вы сэкономите мое время и расскажите честно, но без интимных подробностей, о ваших отношениях с обоими Золотовыми и их отношениях между собой из-за вас.

– Ох ты ж какой ловкий, – Катерина покачала головой. – Ну, по второму я вам сразу скажу, господин агент, что никаких между ними отношений по мне не было. Зачем мне скандалы? А по первому – так я ведь дама свободная.

Я изобразил понимающую улыбку:

– Это не по моей части. Но извините, Катерина, есть у меня подозрение, что по второму вы, возможно, просто не в курсе.

– Ох, они сцепились? – Катерина удивленно приподняла бровь.

Судя по всему, девушка еще не знала о гибели Андрея Золотова, а я, по правде говоря, не хотел быть черным вестником.

– Давайте скажем так, – задумчиво протянул я. – Не всё там гладко в семье, но мое дело – расследование уголовных преступлений.

– Уголовных? – протянула Катерина.

– Именно.

Девушка кивнула – не так, как Маргарита Викторовна, а четко, основательно – и изобразила на лице серьезность.

– Ох, хорошо, – сказала она. – Слушайте. Андрюша, конечно, прелесть, но вы же понимаете: он гол как сокол.

– А я слышал, что ему по завещанию родителей приличная сумма причитается, – возразил я.

– Ой, да он их уже давно проиграл. Плохо вы всё-таки работаете, господин агент, – Катерина подарила мне зубастую улыбку, но продолжила серьезным тоном: – Так вот, беден Андрюша. А я ведь и так – кожа да кости. Поглядите, – и она прокрутилась передо мной, демонстрируя стройную фигурку, даже с поправкой на пальтишко из набивной ткани никак не попадающую под описание «кожа да кости». – Нет, я не против перекинуться парой слов с любезным собеседником, но жизнь предпочитаю строить на серьезном фундаменте.

– Логично, – сказал я. – А Артем Поликарпович, стало быть, такой фундамент и есть?

– Совершенно правильно. Да и человек он не плохой. Эмоциональный очень, но в определенных случаях это очень даже на пользу. Если бы их обоих можно было склеить в одного человека, я бы мигом за него выскочила.

– Вот как? А скажите, Катерина, Андрей был в курсе ваших прагматичных взглядов?