Читаем Крошки с письменного стола… полностью

В такси вспомнили об Антоне. Мира как-то неодобрительно стала говорить о его друге. Он тоже ожидал повышения, ему тоже прочили большую карьеру. Они были ровесниками, но Антон выглядел значительно старше его из-за усов и бородки. Трофим подумал, что они больше всех с Антоном верили в закон и право, но промолчал. Посмотрев на часы, промелькнула мысль, что неожиданная встреча вовсе не обязательно приведет к последствиям. Все оказалось наоборот. Они катили по главной улице города, весело смеялись, вспоминали общие смешные истории, и в какой-то момент их губы встретились. Второй раз за последние два года он привлек к себе ее внимание.

– Что, если я тебя высажу где-нибудь у остановки метро?

– Нет. Каким же твердым может быть голос Миры.

Внезапно ряды машин остановились. За минуту образовалась пробка. Автомобили стояли впритык друг к другу. Для Трофима и Миры это имело свое значение. Они серьезно смотрели в глаза друг другу. Возможно, этого момента не хватило когда-то. Сейчас все стало иначе. Взявшись за руки, они так и проехали оставшийся путь к дому.

Утро выдалось солнечным. Трофим смотрел на лицо Миры и видел разницу между тем лицом когда-то и лицом, любимым – сейчас. Интересно, как заточен человек. Тут вспомнился учебный курс и значение личности в современной психологии. Психологию он любил и часто размышлял. Думал и сейчас, что бытуют самые разнообразные, нередко противоборствующие концепции личности. Конечно, любимые трактовки личности дедушки З. Фрейда обсуждали подолгу. Согласно его учению, "…личность есть замкнутая в себе биологическая индивидуальность, постоянно находящаяся в обществе и испытывающая на себе его влияние и вместе с тем противостоящая ему…"

Трофим обнимал Миру всем телом, прижимаясь к ее телу. Он додумывал трактовку по З. Фрейду, что все поведение личности обусловлено биологическим влечением и в первую очередь сексуальным.

Сегодня они понимали: чтобы раскрутиться на уровне города, предстоит не только колоссальное количество времени, но и поддержка друг друга. Со вторым все было очень хорошо. Они каждому дню совместной жизни. По утрам, вместе, с одной тарелки ели блюдо европейской кухни – болтунью, классический французский омлет. Иногда Мира с удовольствием провозглашала о готовности аппетитной яичницы "с солнечными глазами". Живут, творят и варят в турке кофе по утрам, вот уже седьмой год. Бодрящий напиток с уникальным вкусом всегда дарит яркое настроение на весь день. Все спорится, все радует. Ответственность за семью Трофим почувствовал сразу. Для кого-то это скучное слово, но, только не для него. А когда, помимо ответственности, у тебя есть еще и любовь – это уже везение, счастье. Опять же, любовь не позволяет никуда существенно отклониться. Трофим считал себя счастливым.

Вот они снова в кафе, куда возвращаются вновь и вновь так много лет. Накануне своего праздника – Дня российской адвокатуры, Трофим пригласил свою семью вспомнить, с чего начинался их профессиональный путь, путь каждого из них. Долгий разговор был подытожен благодарностью судьбе за то, что она направляла им такое большое количество достойных людей. Как избежать ошибок? При этом весь взор был устремлен на сына Степана, совсем еще молодого человека, почти мальчишку, который с неимоверно серьезным видом слушал отца. Помешать адвокату может чрезмерная самоуверенность, – говорил Трофим. Скоро ты выпускник юридического факультета, проработавший по специальности два года. Как насчет альтернативы ученой степени по юриспруденции? При этом взгляд Трофима становился очень серьезным.

– Иногда наличие опыта в иной сфере помогает найти свою нишу в юриспруденции, – подметила Мира. Конечно, мама знает, о чем надо говорить с сыном. У нашего Степана выбор профессии предопределен, – улыбнулась Мира, приобняв сына за плечи.

– У нас есть небольшой дом у леса. Фактически мы арендуем его. Может, пора приобрести – предложил Трофим.

– Просто невероятно, – обрадовалась Мира, с любовью и преданностью глядя мужу в глаза. Как тогда, в такси, много лет назад. Я полагаю, не каждый человек может спланировать свою жизнь. Кажется, нам это удается, – продолжала она, теребя плечо сидящего рядом сына. В этот момент они испытывали наслаждение. На сегодня, они ответили на главные вопросы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Трезориум
Трезориум

«Трезориум» — четвертая книга серии «Семейный альбом» Бориса Акунина. Действие разворачивается в Польше и Германии в последние дни Второй мировой войны. История начинается в одном из множества эшелонов, разбросанных по Советскому Союзу и Европе. Один из них движется к польской станции Оппельн, где расположился штаб Второго Украинского фронта. Здесь среди сотен солдат и командующего состава находится семнадцатилетний парень Рэм. Служить он пошел не столько из-за глупого героизма, сколько из холодного расчета. Окончил десятилетку, записался на ускоренный курс в военно-пехотное училище в надежде, что к моменту выпуска война уже закончится. Но она не закончилась. Знал бы Рэм, что таких «зеленых», как он, отправляют в самые гиблые места… Ведь их не жалко, с такими не церемонятся. Возможно, благие намерения парня сведут его в могилу раньше времени. А пока единственное, что ему остается, — двигаться вперед вместе с большим эшелоном, слушать чужие истории и ждать прибытия в пункт назначения, где решится его судьба и судьба его родины. Параллельно Борис Акунин знакомит нас еще с несколькими сюжетами, которые так или иначе связаны с войной и ведут к ее завершению. Не все герои переживут последние дни Второй мировой, но каждый внесет свой вклад в историю СССР и всей Европы…

Борис Акунин

Историческая проза / Историческая литература / Документальное
Денис Давыдов
Денис Давыдов

Поэт-гусар Денис Давыдов (1784–1839) уже при жизни стал легендой и русской армии, и русской поэзии. Адъютант Багратиона в военных походах 1807–1810 гг., командир Ахтырского гусарского полка в апреле-августе 1812 г., Денис Давыдов излагает Багратиону и Кутузову план боевых партизанских действий. Так начинается народная партизанская война, прославившая имя Дениса Давыдова. В эти годы из рук в руки передавались его стихотворные сатиры и пелись разудалые гусарские песни. С 1815 г. Денис Давыдов член «Арзамаса». Сам Пушкин считал его своим учителем в поэзии. Многолетняя дружба связывала его с Жуковским, Вяземским, Баратынским. «Не умрет твой стих могучий, Достопамятно-живой, Упоительный, кипучий, И воинственно-летучий, И разгульно удалой», – писал о Давыдове Николай Языков. В историческом романе Александра Баркова воссозданы события ратной и поэтической судьбы Дениса Давыдова.

Александр Сергеевич Барков , Александр Юльевич Бондаренко , Геннадий Викторович Серебряков , Денис Леонидович Коваленко

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Проза о войне / Современная русская и зарубежная проза / Самиздат, сетевая литература / Историческая литература