Кросс на 700 километров

Наташка ловко улеглась на спину, просунула в дыру ноги. Алиса тупо смотрела на неё, как будет проделывать всё это сама.

— Ты бери левее, а потом всё ниже и ниже. И дыши через раз, там очень воняет.

Если даже с точки зрения бомжихи воняет «очень», то что там будет с ней, до недавнего времени чистенькой девочкой? Да и Денис вряд ли придёт в восторг от такой перспективы. Но делать нечего, нужно отсидеться хотя бы до завтра, а там вернётся Оксана…

— Залазь! — приказала Наташка из-под земли каким-то замогильным голосом.

Алиса перевернулась на спину и, вытянув вперёд ноги, стала заползать в дыру. Она уже готовилась провалиться вниз, но ноги нащупали что-то твёрдое.

— Держись за трубу и иди за мной, — распоряжалась Наташка, освещаю дорогу фонариком. — Во, жрать уже готовят! — Наташка сквозь плавающий в воздухе смрад уловила запах горящего масла — того самого, что собирали в канистры за палатками.

Под ногами мягко пружинил набросанный за много лет хлам. С потолка космами свисала такая грязь, что Алиса по-настоящему её испугалась. А впереди плясал огонь, около которого съёжились несколько детских фигурок. Неужели придётся здесь ночевать? Или лучше удрать, пока не поздно? Нет, привести сюда Дениса она не позволит. Будь что будет, они скроются как-то по-другому. Сейчас, несмотря на конец августа, ещё жарко, не простудишься пока на улице… Только не это! Не это!! Не это!!!

Жестяная банка с ватным фитилём заменяла лампу. Горючим служило то же самое масло. Неподалёку, в банке побольше, тоже горел жир, и над ней висело эмалированное ведёрко. Тучи мелких мух носились по бункеру, и Алиса тут же начала от них отмахиваться. Дети — грязные, худые, со свалявшимися в войлок волосами — не обращали на грязь никакого внимания. Зато они увидели Наташку, а с ней — новенькую, очень даже прилично одетую красивую девушку. По законам этой человеческой стаи гость просто обязан был принести хозяевам еды, а детям — что-то вкусненькое.

Малыши повскакали с тряпья, с затащенных сюда автомобильных сидений, с положенных на трубы досок и наперегонки бросились к Алисе. Каждый норовил оказаться первым и получить самый лучший кусок. И матерились малыши совсем как взрослые — яростно, хрипло, страшно.

И тут произошло непоправимое. Алиса смотрела на бомжей, собравшихся вокруг коптилки и большой банки с горящим маслом, и потому видела всё. Один из мальчишек, самый старший, вдруг грохнулся на пол и забился в припадке. Ногой он опрокинул бочку, на которой стояла большая банка с горящим маслом, и пламя буквально разлилось по полу, по ветоши, по грязи, по мусору.

Оно моментально охватило стены и потолок бункера, который в мгновение ока стал громадной прожорливой печью. Раздался истошный многоголосый крик обречённых на гибель бродяг, и Алиса инстинктивно метнулась назад, к выходу, по ещё не отрезанной огнём дороге. Она понимала, что любое промедление закончится для неё гибелью в масляном пламени, среди смердящей помойки, в компании грязных бомжей и их потомства.

Раньше Алиса Янина подумала бы о детях, которых надо во что бы то ни стало вытащить из огня. Сейчас она спасала только себя, понимая, что маленькие волчата не милы даже собственным матерям. Их используют для попрошайничества в метро, хоронят в хламе и тут же заводят новых. Эти дети или умирают, или погибают, в лучшем случае попадают в детдом.

Алиса молча, яростно, упорно выбиралась наверх. За ней ползла обожжённая орущая Наташка. Ни у кого кроме них не было шанса на спасение, и обе это понимали. Поэтому, не теряя времени, они спешили схватить ускользающую жизнь, будто Жар-Птицу за хвост. Чихая и кашляя от едкого дыма, истекая потом от жара, они пробирались к дырке под бетонным кубом, из-под которой валил тот самый дым — серый, необыкновенно вонючий. Алиса и Наташка рвались к знойному небу над головой, к пахнущему выхлопами и мазутом, но всё же пленительно чистому воздуху…

Пожар всё-таки настиг Алису Янину. Второй раз за один месяц она чудом успевала уцелеть, выбраться на волю, оставив в костлявых лапах смерти клочья своей одежды. И думала, что всё это могло случиться ночью, когда в бункер привели бы Дениса. И тогда Суслопарова с хозяевами могли праздновать победу. Опасные свидетели не угрожали бы более Чаркину и тем, кто убивал Вована и Люлю той далёкой ночью. И даже косточек страдальцев не нашли бы в обугленном бункере. Алиса Янина и Денис Оленников действительно исчезли бы навсегда.

Но этого нет и не будет! Не будет назло Суслопаровой, которая сегодня нагло празднует свой юбилей и упивается славословиями. Пирует на те деньги, что получила от бандитов за измену. Конечно, Алиса Янина — не единственная её жертва. Были и другие, потому что Суслопарова занимала достаточно ответственный пост. Она имела доступ к документам, к сейфам, к экспертам, к начальству.

И каждое слово, сказанное в прокуратуре, очень быстро становилось известным преступникам. Разумеется, они за это щедро платили. И то, что произошло после рокового допроса, тоже оценили энной суммой в долларах.