Кросс на 700 километров

Алиса и Денис вскочили в другую дверь, но оказались с ними в одном вагоне. Сели на свободную скамейку, и мальчик тут же принялся глазеть в окно. А Алиса прислушивалась к разговору женщин, разместившихся через проход от них. Своим багажом дачницы заставили пол и скамейки.

«Мальчики» с сизыми носами, младшему из которых было не менее сорока, заспешили в круглосуточный ларёк пропивать заработанную сотню. Алиса успела заметить это через окно, когда электричка уже отходила от платформы.

В вагоне народу было, прожив ожидания, достаточно, но почти все дремали. Группа туристов-дикарей с гидом во главе возвращалась от финской границы. Так же как и комаровские дачницы, они были с объёмистым багажом, правда, другого содержания. Многие из туристов даже не сняли шлемы и перчатки. Палатки, спортивное снаряжение и прочие необходимые в походе вещи им полагалось таскать на горбу.

Алиса внимательно изучила попутчиков и пришла к выводу, что пока погони за ними нет. Тем не менее, она оставалась настороже.

Дачницы развязали болониевые косынки, отдышались, освоились. У одной из них волосы были собраны в кичку, у другой — коротко подстрижены и заколоты «невидимками». Чем-то они напоминали Алисе следователя Суслопарову и потому были ей противны. Только руки у этих были другие — морщинистые, с въевшейся грязью и обломанными ногтями.

Галина вытерла щёки ладонью и заговорила снова:

— Валя, ты знаешь, что у нас ночью случилось? Пионерский лагерь сгорел! — И покачала головой, словно сама себе не поверив.

— Да неужели?! — остолбенела Валентина. — Целиком, что ли? Детей-то спасли? — Она подалась вперёд, готовая слушать и реагировать.

— Нет, сгорел не целиком. Один домик — полностью, ещё один — частично. Детей, говорят, всех спасли, но жертвы есть. Одна девушка-вожатая погибла. А где другая, никто не знает…

— Труп-то нашли? — со знанием дела допытывалась Валя. Она заботливо оглядывала свой багаж, поглаживая коробки и сумки. — Как слезать-то будем? Но ничего, мы же до конечной, до Финляндского…

— Слезем, Бог даст. — Галина покачала головой. — Нет, не нашли другую-то. Куда-то пропала. Говорят, в милицию заявят, будут ловить.

— Может, она и подожгла? — предположила Валя. — А сама — в бега! Всякое бывает. Ограбят, а потом огоньку туда, чтобы следы скрыть. Если дом сгорел, не поймёшь, что там было, а чего не было. Или из-за парня какого-нибудь повздорили. Сейчас молодёжь отвязная совершенно…

Алиса опять прикусила ещё не зажившую губу, посмотрела на Дениса. Тот словно бы ничего не слышал, продолжая таращиться в окно. Надо ему мордашку вымыть, чтобы не привлекал внимание, и себя в порядок привести.

Так и знала, что будут искать! Ладно, если поворачиваться станут, как всегда. Только бы станции не перекрыли до того времени, как электричка прибудет на «Удельную»!..

— А ведь в том лагере ещё два человека на днях погибли! Девку парень прикончил из ревности, а потом пузо себе вспорол. И на следующую ночь — пожар! Что они там, все с ума посходили?.. — продолжала Галина делиться впечатлениями с товаркой.

— Вот, дожили! Ужас, ужас что творится! Детишки же там! Куда начальство смотрит? И милиция? Вот так, отправь свою кровинушку…

Стук колёс заглушил голоса дачниц, и Алиса отвернулась. Потом снова различила речь Галины.

— У соседки сын шофёром в «пожарке» работает. В лагерь они ездили…

Про Дениса тётки ничего не говорили. То ли шофёр с пожарной машины был не в курсе, то ли действительно руки до него ещё не дошли. А в восемь утра подъём. И тогда выяснится, что исчезла не только вожатая «Чебурашки», но и один из её воспитанников.

Получается, три младших отряда остались без вожатых; правда, по разным причинам. Теперь ещё и тринадцатый, «Ну, погоди!»… Придётся на срок до осени вызывать резерв, а перед этим долго и нудно объясняться с родителями и начальством. На места вожатых желающие сыщутся — всё готовое, плюс проживание за городом, да ещё какую-никакую зарплату выдадут. У кого маленькие дети, обычно стремятся «на отряд», чтобы не платить за дачу. И потому в «Чайке» часто приходится встречать карапузов едва не грудного возраста.

Правда, Алисе-то теперь всё равно, как там всё сложится. Денег никаких, конечно, не получишь. Ноги бы унести, в живых бы остаться! Одна ведь дочь у мамы, поэтому нужно себя беречь. У Гульдар осталось пять братьев и сестёр. А если бы больше никого не было у родителей?.. Всё равно — трагедия, слёз будет много. Накануне свадьбы… Гулька говорила, что предки у неё хорошие, добрые, своих детей любят и жалеют.

Наверное, многие мамы и папы уже никогда не отправят отпрысков в этот лагерь. Но найдутся другие, и всё пойдёт своим чередом. Отряд не заметит потери бойца, вернее, четверых бойцов — трёх вожатых и одного ди-джея. Ну, ещё десятка-другого воспитанников, чьи родители испугаются дурной славы «Чайки».