Кросс по грозовым тучам (СИ)

Стоит упасть в боль, как получишь свободу. Как в космосе. В круговерти черноты все чувствуется острее. Дышишь, и дыхание сочится кровью из пор. Тим резко остановился. Ступни будто сразу свела судорога — потребность идти следом. И где этот контроль? Ирт двигался дальше, не оборачивался. Бросал Чагу здесь. Пришлось приложить усилие, чтобы напрячь неповоротливое тело и повернуться к шумящему рядом фонтану. В хрустальном ложе гигантской чаши вода струилась шестью полукружьями разноцветной радуги и смешивалась в искрящийся белый свет. Капитан Тимоти Граув не станет бегать по пятам изоморфа.

Но когда перед лицом выросло плечо Флаа, взгляд сам собой уперся в тротуар.

— Ты испуган, Чага?

— Называй меня Тимом, — проговорил он и с усилием поднял голову. — Мы на Земле, и это мое имя.

— Вот как? Думаешь, твои Просторы изменят тебя самого? Ты же отчаянно хочешь, чтобы я коснулся твоего нутра.

Дрожь послушно окатила тело. Защиту силового поля можно отключить одним мыслеприказом. Тим думал о простоте этого действия и смотрел на открытую шею Ирта, совсем человеческую, с идеально гладкой кожей. И «переоделся», сволочь, для прогулки. Тонкая ткань распахнутого ворота, а за плечами складки капюшона — как напоминание о истинном облике. Тонкие багровые вставки на плечах и такого же цвета ленты браслетов на запястьях. Придумал наряд сам или успел увидеть на городских улицах?

— Ты не человек, Ирт, — прошептал Тим. — И не должен выглядеть и говорить, как человек.

— Попробуешь запретить?

— Нет, — быстрый ответ помимо воли.

— Правильно. Ведь на самом деле, это ты выдаешь себя за другого. Ты — не капитан корабля, Чага. А моя зверушка, и знаешь это.

Нет. Больше никогда. Но произнести это не хватало сил. Тим коснулся рукой рта, надеясь разлепить губы. От Ирта странно пахло — сандалом и железом. Кожа чудовища наверняка горяча.

— Я твой сранный симбионт.

Правда далась неожиданно легко, а Ирт нахмурился. Льдистый взгляд прорастал в внутрь, и от этого в груди собиралась истерика.

— А симбионт — это не зверушка. И ты сам прилетел ко мне с Орфорта. Притащился на вкус моей крови.

Изоморф насмешливо растянул красные губы:

— У симбионта есть жажда и ростки, и он меняется. А ты — нет. Поэтому ты просто Чага. Игрушка под прозрачным щитом.

— И зачем тебе игрушка?

— Незачем. Но даже бесполезную собственность нужно вернуть на место. Она должна знать свое место. И ты знаешь, хоть и врешь себе.

Где-то под человеческой с виду кожей шевелились несущие боль ростки. От мыслей о них вдоль позвоночника пробежал озноб предвкушения.

— Очнись, я не собственность! — прошипел Тим. — И контролирую себя! Не вернусь на Орфорт.

Он развернулся и бросился прочь. Разноцветные навигационные огоньки в безумной пляске мелькали под ногами. Далеко впереди на шероховатом и упругом полотне дороги они блекли и превращались в короткие, тонко прорисованные черточки. Уходили все дальше и исчезали на покрытых сумерками развилках пути. Люди в недоумении оглядывались на невесть куда спешащего парня в белой форме. Зачем бежать теплым, разморенным ленью вечером? От этих взглядов, от гнева и паники, от пляски цветовых пятен Тим почувствовал себя мальчишкой, потерявшимся в парке развлечений. А на самом деле в жизни. И куда теперь мчаться?

— Да пошло все в пределы!

Тим остановился. Парочка у кондитерского магазинчика, сплетенного из лаковой слюды, обернулась на голос.

— Извините, я просто устал.

Смуглый мужчина кивнул, но смотрел удивленно.

— Пойдем, Чага.

Изоморф вырос рядом, помедлил пару секунд и двинулся дальше. И вот опять шагай позади нечеловечески грациозной фигуры проклятого инопланетника. Стоило ли психовать? Ирт небрежно сорвал лист со свесившейся ветки магнолии и, не оборачиваясь, спросил:

— Скажи, на вашей планете везде так: мертвая плоть, по которой вы ходите, в которой спите, в которую втыкаете полудохлые растения? У вас нет настоящих Просторов?

На мгновение Тим не понял, о чем идет речь. Открыл рот, закрыл, собрался с мыслями.

— Просто люди часто живут выше Просторов. Если только это не города, оставшиеся как памятники древности.

— Выше? — прищурился Ирт.

— Ну да. На Орфорте есть Стены и Пояс Безопасности, а на Земле часто Стены начинаются выше самых высоких деревьев. Внизу — дикая жизнь. Туда даже опасно спускаться просто так.

— Но мертвый город убивает свет для живой плоти. Она не будет изменяться в лучшие формы. Не станет хорошей дичью.

Тим помотал головой.

— Нет, внизу солнечно, и города практически не видно. Просто везде есть призмы и проекционные установки.

— Мерзкие мертвые установки, которыми людишки всегда прикрывают свое слабое нутро!

Ирт махнул рукой, и она, в мгновение удлинившись, смяла желтый фонарик над скамейкой. Тим прилип взглядом к живой ветви с широкими кольцами браслетов. Только прикоснется и сразу получит Чагу.

— Веди меня в Ниши и не вздумай выть,

Проговорил насмешливо Ирт и задрал голову вверх. Его, казалось, куда больше интересовал поток транспортных энергокапсул, чем близкая собственность.

— Я знаю одну Нишу подарков, — стряхнул оцепенение Тим. — Из мертвой красоты. Идем.