Кросс по грозовым тучам

Шарик крутился по внешнему кругу, участники рулеточного забега выкрикивали ставки на всевозможные комбинации. Голосовая информация через личные интеркомы и коммутации казино материализовалась в фишки на игровом поле, а деньги автоматически резервировались на счетах. Ларский по роду занятий был довольно далек от информационных технологий и поэтому часто с недоумением размышлял, как удается отслеживать, подсчитывать и монетизировать каждую несущественную мелочь. Вот затеет кто-нибудь ходить на работу пешком или ездить на велосипеде, никому даже об этом не сообщит, а уже платит пропорционально меньший налог за снижение нагрузки на городской транспорт. Ему казалось, что даже мощи Центрального Земного Компьютера не должно хватать, чтобы отслеживать малейшие изменения маршрутов пятидесяти шести миллиардов населения. Чертова информационная хиромантия.

— Ставка сто тысяч от моего кавалера на девятку и красное, — звонко выкрикнула Маргарет и небрежно мотнула головой в его сторону.

Крупье поймал взглядом кивок Ларского.

В рулетку чаще играли по небольшой ставке, но зато долго, неотвратимо, всю ночь. Шарик ровно бежал по внутреннему кругу, Ларский неотрывно следил за ним. Ждал развязку в гонке случая. Угадаешь и на короткий срок чувствствуешь себя богом.

— Ставки сделаны.

Сияющая элегантная публика замерла над двухметровой чашей колеса. В воздухе появились джойстики на продолговатых основаниях. Один из них повис прямо над Маргарет. Бросив на него взгляд, Ларский ощутил, как мгновенно напряглись руки, словно именно он должен успеть схватить джойстик в нужный момент. Маргарет подалась вперед, и Никита перестал дышать. Сейчас, еще немного, и круглое чудовище удачи сорвется со своего маршрута и вылетит на изломанный трек. В античности в центре колеса размещались плоскости отражателей, отправляющие шар навстречу случайности, а теперь делали путаную конструкцию горок, поворотов, переходов, развилок, которая и занимала большую часть рулеточного колеса.

С глухим стуком шар упал на трек, и руки игроков взлетели к джойстикам.

— Влево его, влево!

— Да что ты делаешь?!

— Нахрен!

— Куда?!!

— Блядь…

— Fuck, fuck, fuck…

Яростные крики, обрывки фраз, ругань и женский визг возбуждали даже без джойстика. Хотелось загнать шар одним взглядом. На девятку и красное. Но шар скакал по горкам, переходам и развилкам желобков. Скатывался, падал, устремлялся то вперед, то назад совершенно непредсказуемым образом. Каждый игрок, надрываясь, дергал свой джойстик, надеялся загнать удачу в заветную ячейку или хотя бы приблизить к ней. Импульсы от множества джойстиков били внутри шара то согласованно, то вразнобой. И он катился, ускорялся, тормозил, подчиняясь воле разных игроков, которые сражались друг против друга внутри его круглого тела.

В отдельных залах велась командная игра с джойстиками вокруг стола. Чуть больше спорт, чем удача, она имела специальные правила. Здесь же каждому только казалось, что он чем-то управляет и на что-то влияет. Иллюзия. Если бы Ларский сжимал в руках джойстик, то тоже поддался бы этой истерической вере в собственные возможности. Но руки пусты, и поэтому в голову лезли философские мысли.

Люди стремятся управлять своей жизнью, врут себе о достижениях, а на самом деле, как шарики, движутся по траектории чужих толчков. В этом движении больше хаоса и непредсказуемости, чем смысла. Граув, Флаа, пара мертвых инсектоидов, мечтатель Стэнли с ножом в груди и застрявший флот Штрауса. Судьбы и события ясно давали понять, что в какой-то момент любое создание может вышвырнуть в чет или нечет, на красное или черное. В ячейку, на которую поставил кто-то действительно могущественный. Этот кто-то напряженно следит за траекторией движения или толкает к цели хитро и изобретательно. Разум Вселенной? Бог? Тот, кто вылетит на задуманный им самим цвет, начнет гордиться, повесит на грудь воображаемые медали дутого могущества человеческой воли. Мышиная возня.

Вопль разочарования и победного восторга накрыл колесо и два боковых стола для ставок. Шар лежал на красной девятке. Маргарет обернулась. Приоткрыла рот, край губ дернулся в попытке улыбнуться, а в голубых глазах плескалось возбужденное изумление. Ставила, но не верила. Умница.

— Девять, красное, — пробился сквозь затихающий шум твердый голос клона-крупье.

Разум вселенной и Бог.

Они с Марго продолжали смотреть друг на друга. Таня и Берт куда-то исчезли. Возможно, их оттеснили на другой край, или они отправились испытывать удачу в баккара.

— Я неплохо наварился на твоей догадливости, — брякнул Ларский. — Теперь задолжал тебе волшебную ночь.

Марго моргнула, приходя в себя, и выражение лица стало насмешливым.

— Торопишься вернуть долг? Я еще не закончила играть на твои деньги.

— Хорошее начало, играй, красавица. Если ты проиграешься в пух и прах, будешь должна мне волшебную ночь.

— Это твои условия, Ник?

— Нет. Это мое предложение, Марго. Согласна?

— А если нет?

— Тогда нет.

Маргарет рассмеялась и провела пальцами по лацкану его сюртука.