Кроссворд для нелегала

– Честь? – лицо старшего слегка передернулось. – Я Менахем Альбцман, командир одного из подразделений «Моссада»[13]… – он говорил, не опуская своих больших темно-карих глаз. – К сожалению, мы не имеем возможности экстрадировать вас в Израиль. Поэтому приговор будет приведен в исполнение на месте. Сейчас. Вы хотите помолиться?

– Нет, – дернул головой старик. И тут же добавил, оглядев по очереди Менахема Альбцмана и его подручных. – Мой покойный шеф Отто Скорцени сумел бы, как это вы выразились, экстрадировать…

– Ваш покойный шеф, – впервые губы израильского «командос» скривились в ухмылке, – не стал бы чрезмерно напрягаться ради штандартенфюрера, даже такого заслуженного, как вы, Отто Генрих Штеренфрид. Вам завязать глаза?

– Нет, не стоит.

Привести приговор в исполнение спецназ «Моссада» мог еще позавчера, но два последних дня Штеренфрид проводил в компании молодого сотрудника ЦРУ. Некоего Джимми Кроуфорда. Командир Менахем Альбцман не стал уничтожать сразу двоих. Хотя знал, что Кроуфорд является преданным, старательным учеником штандартенфюрера.

– Все-таки они его достали. Эффективно работают, – без какого-либо проявления эмоций констатировал директор ЦРУ, разглядывая большие фотоотпечатки, сделанные криминалистами на месте происшествия. – Однако осложнения с Израилем нам сейчас не нужны. К тому же по-своему они правы – приговор вынесен по решению суда. Кстати говоря, в отличие от моего предшественника, я никогда не одобрял контактов с бывшими нацистами. Тем более эсэсовцами… Что вы молчите, Кроуфорд?

– Я внимательно слушаю вас, господин директор. – Джимми старался, чтобы голос его звучал бесстрастно, но не смог скрыть горечь.

Директор неопределенно хмыкнул и на некоторое время умолк, разглядывая молодого подчиненного поверх больших затемненных очков.

– Вы знаете, Кроуфорд, какое прозвище дали вам ваши коллеги? – неожиданно спросил шеф.

– Да. Знаю, – выждав небольшую паузу, проговорил Джимми.

– Эсэсовец. Так? – уточнил директор.

– Так, – кивнул головой Кроуфорд, глядя прямо в темные стекла очков.

– Вы были так привязаны к господину Штеренфриду… Он ведь многому вас научил? – продолжил в том же тоне шеф.

– Я выполнял поручение Управления, – где мог, Кроуфорд уходил от прямого ответа.

– И хорошо выполняли. – Неожиданно директор ЦРУ резко изменил тон. – Поэтому я по совету вашего непосредственного начальника решил дать вам новое поручение. Послезавтра вы, Кроуфорд, отправляетесь в Афганистан. Инструктором.

Джимми поднялся с кресла, вытянулся, не произнося ни слова.

– Вы что-то хотите сказать? – тут же отреагировал директор.

– Я не знаю ни слова ни на дари, ни на пушту,[14] – осторожно произнес Джимми.

– У вас будет переводчик. Из местных. Ну а русский, насколько мне известно, вы знаете почти в совершенстве?

– Да, это так.

– Ну вот и прекрасно. Ваш фронт работ – русские. Их ведь сейчас там немало. Перехваченные радиопереговоры, работа с пленными, агентурой. Отличная почва для служебного роста. Согласны, Кроуфорд?

– Да, господин директор.

– К тому же только там, в Афганистане, вы сможете применить на практике всю ту науку, которую вам поведал покойный герр Штеренфрид. Похороны завтра, в девять часов. Будете присутствовать?

– Не могу сказать… Мне ведь нужно собраться, плюс прощальный ужин в семейном кругу, – Кроуфорд впервые за время беседы улыбнулся и расслабленно развел руками.

Похороны папы Отто прошли без участия Кроуфорда. Сборы в дальнюю дорогу – вещь нелегкая…

Впереди был Афганистан и первая очная встреча с Телегиным. Ее Кроуфорд не забудет до конца своих дней. Она чуть не стоила жизни и дальнейшей карьеры.

Западная Ю…я. 200… год

– Простите мое неуемное любопытство, но этот ваш друг… Ну, который на фотографии… Он ждет вас? – Что-то было в голосе Вилли, убедившее Телегина, что вопрос продиктован вовсе не любопытством.

– Трудно сказать, – искренне ответил Телегин.

– Видите ли, я немного наслышан об Эмире. Если вы так вот просто хотите вторгнуться в его вотчину, чтобы взять интервью…

– А что еще у него можно взять?

– Он может повесить всех троих. Как агентов американского империализма. Меня это не устраивает.

Телегин молча затормозил, остановился.

– Не смею удерживать. К сожалению, я не смогу сейчас доставить вас в вашу гуманитарную миссию, придется идти пешком.

– Едем дальше, – хмуро отозвался Аптекарь.

Сидя в джипе, Джимми в который раз разглядывал фотографии, сделанные агентами Касима. Женщина Кроуфорду не понравилась. Типичный славянский тип – довольно широкое, даже грубоватое, лишенное утонченности лицо, чересчур умные для женщины глаза… Вот фигурой залюбуешься – сильное, тугое, женственное тело, высокая большая грудь. Хотя, пожалуй, чересчур тяжелые бедра… А вот Вячеслав Телегин мало изменился. Худая, юношеская фигура, тонкая талия, широкие плечи – ни живота, ни лысины. Прямо «ковбой», только без шляпы.