Крот 2. Сага о криминале

Николай усмехнулся:

– А вы, двойник Кузьмы, хотите существовать свободно?

– Наверно, вы правы… – кивнул Архипов, в глазах его была тоска. – И что – всю жизнь в клинике?

– Не думаю…

– Можно будет выйти?

– Не исключено.

– А может, все-таки без клиники? Куда-нибудь уеду и буду себе жить. Разве так нельзя?

Взгляд Николая уперся в переносицу двойника.

– Нельзя. Это приказ!

– Приказ? – переспросил тот и тут же сам согласился: – Ах да, приказ.

За окном послышался какой-то шум, крики, дружное и громкое скандирование. Николай подошел к окну, некоторое время наблюдал за происходящим на улице, жестом пригласил Архипова подойти.

По Тверской мощной и довольно многочисленной толпой двигались бритоголовые. Они все как один были в темных майках, спортивных штанах, в руках – биты, палки, резиновые шланги. Скинхеды двигались дружно, не уступая дорогу встречным машинам, не пропуская задние. Время от времени дружно выбрасывали вверх руки, скандируя:

– Россия – супердержава!

– Черножопые – на Кавказ!

– Жиды – в Израиль!

– Россия – для русских!

– Кто это? – почему-то шепотом спросил Архипов.

Николай, не отводя от шествия глаз, ухмыльнулся:

– Скинхеды.

– Националисты?

– Доморощенные. Цвет будущей нации, так сказать.

– А куда идут?

– Думаю, недалеко. Для такого спектакля уже подготовлена площадка.

* * *

Многосотенная толпа скинхедов свернула в сторону от Тверской, двинулась по неширокой улице в сторону рынка, по пути «разминаясь» на ларьках, палатках, автомобилях иностранного производства.

В одном из переулков в иномарке с затемненными стеклами на заднем сиденье сидели двое мужчин – Петр Петрович Грязнов и худой высокий мужчина преклонного возраста с жестким аскетичным лицом – Алексей Иванович Зуслов. Отсюда им было хорошо видно шествие «скинов». Некоторое время они молча наблюдали за началом погрома, затем Грязнов не без сарказма заметил:

– Неплохо начинают мальчики. Как бы и нам не досталось под горячую руку.

– Не беспокойтесь. Впереди нас блокируют, – ответил Зуслов.

– Лишь бы «стражи порядка» не вмешались раньше времени.

– Они вмешаются в самое нужное время.

А на рынке уже началось побоище. Ворвавшиеся туда юнцы устремились к ларькам и прилавкам, где торговали кавказцы, переворачивали палатки, топтали фрукты, пинали ведра с цветами, швыряли яблоками, апельсинами в убегающих торговцев. Кое-где возникли потасовки, туда устремлялись одурманенные «скины» и в ход во всю шли кулаки.

– Черные – на Кавказ!

– Россия – для русских!

Яблоки, груши, апельсины, гранаты и другие фрукты усеяли затоптанный асфальт рынка. А парни продолжали погром, уже не разбирая, кто какой национальности.

Отбивались взрослые, визжали женщины, плакали дети.

Какой-то продавец, вооружившись большим ножом для мяса, размахивал им, не подпуская к товару ошалевших парней. И тут, когда он на секунду отвернулся к соседу, чья-то рука всадила ему нож под ребра. Продавец охнул и стал медленно оседать…

Одиночные милиционеры не препятствовали погрому, просто беспомощно стояли поодаль и наблюдали.

Наконец к воротам рынка с воем сирен подкатило несколько крытых машин с мигалками и парнями в камуфляжной форме, и собровцы устремились на территорию рынка. Сходу стали молотить дубинками по спинам разошедшихся бритоголовых, заламывать им руки, отправлять в подоспевшие грузовые фургоны.

Вой сирен, громкие команды, крики, мат…

– Вот это – та самая сила, которую пока не видит государство, – сказал Грязнов. – А нам сам Бог велит ею воспользоваться.

Зуслов мельком взглянул на него.

– Мои слова повторяете, коллега… Я об этом твердил, когда вы еще носили золотые генеральские погоны.

Петр Петрович рассмеялся:

– Надеюсь, вы простите меня за такую забывчивость?

– Я прощу, а вот страна – вряд ли. Надо действовать, дорогой Петр Петрович. И в этом нам не мешало бы сблизиться с господином Кузьмичевым.

– Вопрос непростой.

– Простых вопросов вообще не бывает. Но на каждый вопрос всегда можно найти ответ, который бы нас устроил.

– Будем искать.

– И чем быстрее, тем лучше, – Зуслов коснулся плеча молчаливого водителя. – Поехали.

Иномарка плавно и мягко тронулась и поплыла прочь от того места, где все еще продолжалось столкновение милиции и скинхедов.

Кузьмичев крепко спал. Его трудно было узнать – обросший, давно не бритый. Ему снился сон и лицо его было расслабленным, даже счастливым.

…Анна идет по улице Москвы… Он смотрит ей вслед и видит ее размытой, расплывчатой. Затем Анна в его офисе, ее лицо, прощальные слова.

Сергей проснулся, какое-то время просто лежал, глядя в потолок. Затем тяжело поднялся, осматривая стены квартиры, темное ночное окно.

Кузьма снял с аппарата трубку, набрал номер.

– Старков? Володя? Извини, что так поздно. Ах, рано?.. Тем более извини… – Смотрит на наручные часы. – Нет, ничего не случилось. Я уезжаю. Куда? Это не имеет значения. Нет, никакой охраны. Да, один. Вернусь через несколько дней.

Старков вошел под арку «сталинского» кирпичного дома на Тверской, набрал код рядом с металлической дверью, на всякий случай быстро огляделся и исчез в подъезде.