Крот 3. Сага о криминале

– Тебе спасибо, что не подвела… Но ты в Новосибирске засветилась. Тебя запомнили охранники, администрация гостиницы. Тебя будут искать. Обязательно соорудят фоторобот.

– Мне надо уехать?

– Нет. Будем слегка корректировать внешность.

Она снова засмеялась:

– Даже родная мама не узнает?

– О родной маме придется забыть. Тебя для нее просто нет. Уехала, исчезла, погибла. Ты готова к этому?

– У меня нет другого выхода.

– Именно… – Виктор Сергеевич был доволен собеседницей. – Слегка подтянем глазки, сгорбим носик, растянем ротик.

– А если случится новое задание?

– Не «если», а случится. Ты для этого нами и взята. Будешь выполнять самые серьезные дела.

Но мы будем в дальнейшем осмотрительнее. Тебя, девочка, надо беречь.

– Спасибо.

– Это все, что я хотел тебе сказать.

– А на улицу, в магазин… можно выходить?

Виктор Сергеевич рассмеялся:

– Конечно можно. Но далеко не заруливай. Береженого Бог бережет. А через неделю мы займемся твоим личиком… – Он внимательно посмотрел на девушку. – Как поживает твоя главная страсть?

– Лошади?

– Ни мужчин, ни друзей, только лошади? – Гость продолжал изучающе смотреть на девушку.

– Что делать, если нет мужчин? – мило улыбнулась та.

– Проблему можно решить.

– Не надо. В данной ситуации, Виктор Сергеевич, мне лучше общаться с животными. А то вдруг расколюсь с мужиком?

Лерр ждал Сабура в приемном отделении тюремной больницы, листал какой-то толстый еженедельник, и когда конвоир ввел подследственного, не сразу его узнал. Сабур здорово сдал, лицо его стало серым и нездоровым, походка почти старческой.

– Пятнадцать минут, – сообщил старший конвоир.

Так называемое приемное отделение представляло собой небольшую, окрашенную в зеленоватый цвет комнату с несколькими приваренными к полу железными табуретками и двумя столами, ножки которых также были привинчены.

Подследственный вяло пожал руку адвоката, сел на стул напротив.

– Вот сейчас вы мне уже нравитесь, – удовлетворенно произнес Лерр. – Я имею в виду внешний вид.

– Не понял.

– Старый больной человек… А теперь вам нужно слечь окончательно. И постарайтесь отказаться от еды. Нет, это не голодовка, а состояние вашего организма. Как говорится, еда не идет.

Сабур возмущенно смотрел на Лерра.

– Меня что, специально задвинули в этот могильник?

– Почему? – удивился тот. – Все идет по плану.

– Какой план?! К дедушке на небеси? Не сегодня завтра откину когти. Жрать нечего – кормят детским поносом. Уколы… каждый день по пять если не в зад, то в брюхо. А колесами… ну, таблетками… можно вообще пол-Африки на ноги поставить… – Сабур неожиданно наклонился к адвокату, почему-то шепотом попросил: – Послушай, как тебя…

– Михаил.

– Послушай, Миша… Ну, хотя бы хавки какой-нибудь прихватил! Колбаски там или сырочка. Они ж, суки, меня тут как дистрофика лечат. А я – здоровый. Как бугай здоровый! Мне рубать охота! Видишь, как похудел? Кузьма понарошку меня сюда упек… Чтоб ноги сделать! Ты хоть в курсе?

Тот кивнул.

– В курсе… А насчет еды – даже и в голову не пришло. Давайте, Кирилл Иванович, потерпим до лучших времен.

Сабур гневно распрямился:

– До лучших времен? А когда они придут? Сколько вы еще меня мурыжить тут будете?

– Надеюсь, недолго.

– А ты не надейся – действуй! Работай! За что ты лавэ получаешь?

– В том числе и за вас.

– Вот именно! Мало? Выйду – отдельно насыплю! Тонну! Только не крути зайцу бейца.

– Ваши материалы, Кирилл Иванович, уже отосланы в Генпрокуратуру.

– Вот это зря. Они ж, падлы, знают меня, как бабушка с дедушкой Колобка.

– Не зря. Во-первых, у нас там есть свои рычаги. А во-вторых, вы действительно больной человек.

Сабур с недоверием посмотрел на Лерра.

– Да? Может, мне пойти на ха-ха?

– То есть?

– Косонуть под психа! Я эти дела проходил.

– Не стоит. Вот там вас точно напичкают таким количеством «колес», что папу с мамой не узнаете… Нам сейчас важно проработать с вами дальнейшую тактику.

– Прорабатывай, парень.

– Станьте совсем больным.

– Не понял.

– С трудом поднимайтесь, с трудом говорите. На вопросы реагируйте вяло и незаинтересованно, или вообще невпопад… То есть вы потеряли всякий интерес к жизни.

– Но потом же интерес вернется?

– Надеюсь.

– Что значит – надеюсь?! – в очередной раз возмутился Сабур. – Я ведь играю роль! Как в театре! – Наклонился снова к гостю, просительно произнес: – А может, все-таки кусок колбаски протащишь? В следующий раз.

Адвокат мягко улыбнулся:

– Нельзя. При таком состоянии организма даже крохотный кусок колбасы – смерть.

Сабур с некоторым недоверием кивнул головой, согласился:

– Смерть – хреново. Надо жить… Дел – выше чердака.

Что-то, очевидно, мучило его. Он пощелкал пальцами, как бы решаясь на какой-то шаг, быстро склонился к Лерру совсем близко, шепотом сообщил:

– Учти, парень, я тебе доверяю. А мое доверие тоже смерти стоит. Усек?

– Может, не стоит? – Лерру стало не по себе.

– Стоит, – жестко ответил подследственный. – У меня нет другого выхода… Вот тебе малява, передашь Кузьме. Хоть в трусы, хоть в носки засунь. Понял? Не дай бог, перехватят.

Лоб адвоката взмок, тем не менее он кивнул: понял.