Крот 3. Сага о криминале

Остановились на каком-то заброшенном пустыре недалеко от завода железобетонных изделий. Завод окружал длинный серо-грязный забор, и к нему были прилеплены две телефонные будки.

Грэг помог Никитке выйти из машины, взял за руку, быстро повел к одной из будок.

Кулиев остался в салоне, внимательно следя за общей обстановкой.

В будке болтался всего лишь шнур – телефонная трубка отсутствовала.

Перебежали в другую будку.

Грэг, намертво вцепившись в ручонку паренька, нашел жетон, набрал номер.

– Але. Госпожа Пантелеева?

– Да, я, – голос Нины напрягся.

– С вами сейчас будет говорить ваш сын.

– Что? – От неожиданности спазм перехватил горло матери. – Кто будет говорить?

– Сын! Никита! Вы готовы к разговору?

– Боже… Конечно, конечно, – выкрикнула Нина. – Где он? Сынок!

– Одну минуту… – Грэг приложил трубку к уху Никитки, кивнул: – Говори.

– Мамочка, здравствуй, – закричал тот. – Это я, Никита!

– Никитушка! Сыночек! Родной! – Нина плакала. – Ты где?

– В телефонной будке!

– Как ты? Что ты? Сыночек! Ты здоров?

– Немного болел, мамочка!

– Чем? Чем болел?

– Голова болела! Но сейчас все хорошо! Меня лечат.

– Кто лечит?

– Парни! Взрослые! Уколы делают!

– Какие парни? Кто они, сынок?

– Их двое! Грэ…

Никитка не успел договорить, Грэг выдернул у него трубку, зажал ему рот ладошкой.

– Сыночек! Почему молчишь, сыночек? – дребезжал в трубке голос Нины. – Ты где, сынок? Никитушка!

Пацаненок вырывался, брыкался, кусался, пытался крикнуть:

– Ммам… ммам…

– Сынок! Никитка!

Кулиев сразу оценил происходящее, выскочил из «Жигулей», заспешил на помощь Грэгу. Схватил Никитку, силой потащил к машине.

Грэг приложил трубку к уху.

– Мадам… – И чтобы Нина услышала его, сам перешел на крик. – Мадам, послушайте! Але! Ваш сын, как вы слышали, жив и здоров. То есть мы свое слово держим. Теперь важно, чтобы слово сдержали вы. Понимаете?

– Понимаю.

– Деньги приготовлены?

– Да.

– Два лимона?

– Да.

– Завтра я вам опять позвоню и скажу, где нужно будет их оставить. Как только я получу бабки, мои друзья выпустят вашего парня. Это гарантированно… Вопросы будут?

– Когда вы позвоните? Время?

– Вам, может, назвать еще и место, откуда я буду звонить? – хмыкнул Грэг. – Завтра! На протяжении дня! Чао! – Он повесил трубку и бегом понесся к машине.

«Жигуленок» рванул с места и, поднимая цементную пыль, помчался прочь.

Они не заметили, что из огромного бетонного кольца, оборудованного под жилище, за происходящим наблюдал пожилой бомж. Вначале он решил подойти к машине, потом увидел, как один из взрослых парней силой потащил упирающегося малыша к машине, затаился, замер и с интересом стал следить за людьми на пустыре.

Оперативники на телефонном перехвате гоняли туда-обратно запись на замедленной скорости, пытаясь понять имя одного из парней, которое не успел произнести Никитка.

– Какие парни? Кто они, сынок? – кричала Нина.

– Их двое! Грэ… – И снова: – Их двое! Грэ…

– Странное имя, – пожал плечами один из оперативников. – То ли это кличка… то ли пацана путают.

– Скорее всего, путают. Не идиоты же они, чтоб называть настоящие свои имена?!

– Тем не менее поработаем и над этим «Грэ»… Криминалисты уже выехали к железобетонке?

– Думаю, да. Прошло более двадцати минут.

Черная милицейская «Волга» стояла на пустыре возле завода железобетонных изделий.

Криминалисты снимали отпечатки с телефонной трубки, со стекол будки. На земле хорошо были видны следы от колес «жигуленка», их заливали специальным затвердителем, складывали слепки в отдельные коробки.

Собака радостно брала след от телефонной будки до того места, где стояла машина, но дальше теряла его. Нервничала, повизгивала, снова неслась к телефонной будке…

Бомж что-то рассказывал оперативнику. Тот записывал его на диктофон.

– Машина у них раздолбанная, старая… – рассказывал старик. – «Жигуль», по-моему.

– Цвет?

– Черный.

– Номера не запомнили?

– Не видно! Они вот где, а я вон где! – показал бомж на свое «жилище». – Тут молодой и то не увидит!

– Как они выглядели?

– Малый… ну, пацаненок… может, лет восьми. Тот, который звонил, высокий, волосатый.

– Что значит волосатый?

– Волосы у него длинные. Как у женщины! Я вначале так и решил, что женщина. Потом пригляделся – нет, вроде мужик.

– Возраст?

– Мой?

– Нет, волосатого.

– Похоже, что молодой, только больно волосатый.

– Их двое было?

– Двое. Второго я разглядел поменьше. Вроде как невысокий, крепкий. Что-то там у них, видать, случилось, так этот второй с такой злостью тащил к машине пацаненка, что чуть все ноги ему не поотрывал.

– Одеты были во что?

– Да как все! Штаны, сорочки! Ничего особенного не заметил.

– Ваша фамилия?

– Зачем? – насторожился бомж.

– Для протокола. Вы проходите как свидетель.

– Фамилию не помню, имя не знаю, – хитро сощурился тот. – И вообще никуда и никак я не прохожу… А может, я вам соврал все, а вы и поверили!

Бомж бесцеремонно и решительно развернулся и заковылял прочь. Остановился, погрозил сухим кулачком:

– Я жить еще хочу, а вы меня с бандитами сталкиваете! Мне что вы, что они – одна шайка!