«Крот» в окружении Андропова

Из оперативного отчета тов. Максима: «В назначенное «Германом» время я и моя жена пешком подошли к его дому. Он радушно встретил нас. Представил своей супруге. Когда женщины увлеклись беседой, «Герман» инициативно пригласил меня «покурить» к себе в кабинет. Я не форсировал начавшуюся в кабинете беседу. «Герман» также не торопился ставить точку над «г». Обменялись мнениями о событиях международной жизни, о политике Индии на субконтиненте, о взаимоотношениях между нашими странами. Наконец «Герман» заговорил о главном, начав с того, что хотел бы провести еще несколько встреч со мной в этом доме, с тем, чтобы лучше присмотреться ко мне и решить для себя вопрос о целесообразности работать именно со мной. «Хотя я, — подчеркнул он, — в принципе уже принял решение. Теперь мне нужно утвердиться в мысли, что я правильно поступаю». Я, не мешкая, согласился с его предложением о проведении еще нескольких встреч в его доме».

Тов. Максиму с супругой пришлось еще раз пять-шесть пешим ходом наносить ночные визиты «Герману», прежде чем тот пополнил список завербованных лично тогда еще капитаном третьего ранга агентов.

— Во время одного из последних «ночных визитов», — вспоминает Вадим Николаевич, — произошел опасный инцидент. Где-то около двух часов ночи в дом «Германа» неожиданно прибыл курьер из президентского дворца. Мы в это время все еще находились в гостиной, пили чай. «Герман», как всегда, был невозмутим, а я напрягся,  так как этот неожиданный визит мог повлечь за собой печальные последствия. Хозяин дома проводил курьера через гостиную в свой кабинет. На ходу он взял у него запечатанный конверт, а проходя мимо нас, бросил курьеру, что это, мол, его дорогие гости из Швеции. И все. Через минуту они вышли и курьер уехал.

«Герман» был спокоен, в присутствии женщин он сказал, что это обычный посыльный, он вряд ли обратил внимание на иностранцев в доме, так как в этом нет ничего необычного. На мое замечание о том, походим ли мы на шведов, «Герман» с улыбкой ответил, что Лидия, моя супруга, яркая блондинка, поэтому он и назвал ее, а заодно и меня, гражданами Швеции. А для посыльного, мол, Швеция — это где-то далеко в снегах. Важно, что не США или Англия. Вот если бы «Герман» назвал нас американцами или англичанами, то у посыльного могло это отложиться в памяти, а нейтральная Швеция вряд ли задержится в его голове.

Несколько позже я выяснил у «Германа», что этот неожиданный приход посыльного никаких последствий не имел. «Посыльный забыл обо всем, — сиронизировал «Герман», — сразу же, как только он вышел из моего дома».

— Нескромный вопрос: сотрудничество «Германа» оплачивалось?

— Однозначно — нет! В своем сотрудничестве с нами он видел прямую выгоду для Индии. В противном случае, он бы послал нас… очень далеко. Да и мы вряд ли осмелились бы сделать ему предложение.

— Ну вот, вы пахали «в поле». Были и рядовым оперработником, и заместителем резидента — в Японии, и резидентом — в Малайзии. Как говорят в разведке, имели конкретные результаты. И вдруг резкий финт в сторону Афганистана. Почему?

— Где-то в апреле — мае 1979 года в конторе началось едва заметное шевеление, скрытая подготовка к каким-то важным событиям. Из сотрудников, служивших в армии, стали формировать отряд. Вскоре новобранцы приступили к тренировкам. Все стало ясно в конце того же года, когда советские войска вошли в Афганистан.

Тогда-то я подумал, кому, как не мне, быть в этом отряде? После окончания Ленинградского пограничного высшего военно-морского училища я служил сначала на Черноморском, а потом на Балтийском флоте.

В. Сопряков (справа) с одним из своих «каскадовцев». Афганистан 1981–1982 гг.