Читаем «Крот» в окружении Андропова полностью

Пошел к руководству, изложил свое мнение, но ответа удостоился только в апреле 1981 года: меня назначили начальником штаба отряда «Каскад» с командированием в Кабул. Личный состав «Каскада», а это более семисот штыков, менялся каждые девять месяцев, и я попал в третий набор, в «Каскад-3».

Но летом, когда я прибыл в Афганистан, выяснилось, что бессменный командир отряда генерал А.И. Лазарев уезжает в отпуск и я должен занять его место.

— Каким был Афганистан летом 1981 года?

— Дружелюбным и приветливым в отношении шурави — советских людей. Простые афганцы тепло встречали нас. Не только никакой враждебности, даже малейших признаков отчужденности не наблюдалось.

Как и многие мои коллеги, я тогда считал, что мы пришли в Афганистан не для того, чтобы воевать с его народом. Более того, мне было совершенно ясно, что нам ни в коем случае нельзя втягиваться во внутриафганскую междоусобицу. Это — их и только их проблемы, им все и решать.

Другое дело — вмешательство со стороны Пакистана. Оттуда просачивались на территорию Афганистана банды непримиримых, которые формировались и обучались на деньги ЦРУ, постоянно подпитывались американским оружием, боеприпасами, снаряжением, продовольствием.

Задачи же «Каскада» как раз и сводились к тому, чтобы создать разветвленную агентурную сеть с целью своевременного поступления из всех районов страны, упреждающей и, главное, достоверной информации о местах дислокации и маршрутах передвижения «непримиримых», о тайных складах оружия и боеприпасов, о готовящихся терактах и диверсиях. Всю добытую таким путем информацию я каждый день, в 7 часов утра, докладывал генералу армии С.Ф. Ахромееву. Ликвидация бандформирований, складов оружия и прочие боевые операции были прерогативой военных. Мы в это не влезали.

— Как складывались ваши отношения с Ахромеевым?

— Первое время, где-то около месяца, он, выслушав мои сообщения, непременно спрашивал, достоверны ли сведения, перепроверены ли они. При этом обязательно добавлял: «Мы не можем позволить себе наносить удары в тех местах, где могут пострадать мирные люди». Или еще так: «А вы представляете себе, сколько стоит весь тот груз, который, согласно вашей информации, будет сброшен в указанную точку? Сколько труда в него вложено, сколько изъято денег из карманов наших граждан на оплату всего этого?»

Однажды я не сдержался и довольно резко возразил ему: «А вы, Сергей Федорович, представляете, с каким трудом, рискуя жизнью, наши разведчики собирают эту информацию, перепроверяют и, только убедившись в ее подлинности, передают на доклад вам?» Я обратился к нему не по званию (как это положено по уставу), а по имени-отчеству (согласно традиции, которую чтут морские офицеры еще со времен создания флота российского). Но кто из присутствовавших военачальников знал об этой традиции?! К тому же я на эти совещания являлся не в форме, а в цивильном костюме.

В комнате воцарилась тишина. Такая, что я слышал, как тикают часы на моей руке. В голове промелькнула мыслишка: сейчас достанется тебе за панибратство и нарушение устава. Тоже, мол, моряк нашелся! И вдруг слышу: «Товарищ капитан первого ранга, я хорошо себе представляю труд разведчика и не нуждаюсь в ваших напоминаниях о трудностях, с которыми приходится сталкиваться вашим людям. Однако считаю своим долгом напомнить присутствующим, что война — жестокое дело, но мирное население надо жалеть, оберегать его. И помнить, что война дорого стоит и материально».

Доверие и, я бы сказал, уважение к «Каскаду» у Лхромеева появились после того, как по нашим наводкам армейская авиация разбомбила несколько крупных бандформирований и складов боеприпасов. Вообще говоря, у меня остались самые теплые воспоминания об Ахромееве. Уже тогда это был немолодой генерал, среднего роста, сухощавый, всегда энергичный и подтянутый. Меня поражало его умение быстро схватывать и оценивать информацию или сложившуюся ситуацию, а затем принимать предельно четкое и, главное, правильное, решение.

— Вадим Николаевич, на своем разведывательном веку вы поддерживали контакты со многими иностранцами. Я имею в виду не агентов, а тех, кого в разведке называют «нейтральными связями», с кем вы общались только как дипломат, скрывая свою ведомственную принадлежность. Бывали какие-нибудь любопытные ситуации?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Теория государства и права
Теория государства и права

Учебник, написанный в соответствии с курсом «Теория государства и права» для юридических РІСѓР·ов, качественно отличается РѕС' выходивших ранее книг по этой дисциплине. Сохраняя все то ценное, что наработано в теоретико-правовой мысли за предыдущие РіРѕРґС‹, автор вместе с тем решительно отходит РѕС' вульгаризированных догм и методов, существенно обновляет и переосмысливает РІРѕРїСЂРѕСЃС‹ возникновения, развития и функционирования государства и права.Книга, посвященная современной теории государства и права, содержит СЂСЏРґ принципиально новых тем. Впервые на высоком теоретическом СѓСЂРѕРІРЅРµ осмыслены и изложены РІРѕРїСЂРѕСЃС‹ новых государственно-правовых процессов современного СЂРѕСЃСЃРёР№ского общества. Дается характеристика гражданского общества в его соотношении с правом и государством.Для студентов, аспирантов, преподавателей и научных работников юридических РІСѓР·ов.Р

Алла Робертовна Швандерова , Анатолий Борисович Венгеров , Валерий Кулиевич Цечоев , Михаил Борисович Смоленский , Сергей Сергеевич Алексеев

Государство и право / Юриспруденция / Учебники и пособия / Прочая научная литература / Образование и наука / Детская образовательная литература
Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)
Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

В коллективной работе новосибирских авторов, первое издание которой вышло в 2004 году, впервые в отечественной историографии предпринят ретроспективный анализ становления и эволюции основных маргинальных групп послереволюционного российского общества, составлявших «теневую» структуру последнего («лишенцы», нэпманы, «буржуазные спецы», ссыльные, спецпереселенцы). С привлечением широкого круга источников, в том числе массовых (личные дела), реконструированы базовые характеристики, определившие социальную политику сталинского режима в отношении названных групп (формирование и развитие законодательно-нормативной базы), динамику численности и состава, трансформацию поведения и групповых ценностей маргиналов в условиях Сибири 1920–1930-х годов.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Коллектив авторов , Сергей Александрович Красильников

Государство и право