«Крот» в окружении Андропова

Посетив автомобильный завод в Детройте, Лейба разыскал в Нью-Йорке своих родственников и друзей детства по Бобруйску. Под фамилией Николаев записался на годичные курсы английского языка в Колумбийском университете, имея визу лишь на три месяца. А 30 ноября все того же, 1932 года уже возвращался в Москву на борту лайнера «Бремен», имея в кармане американский паспорт № 566042 с печатью Государственного департамента США, за подписью Генри Л. Стимсона, выданный 23 ноября 1932 года на имя Уильяма Голдина. С паспортной фотографии взирал уверенный в себе, модно одетый Лейба.

Первый опыт работы в качестве резидента-«нелегала» стал для Никольского весьма и весьма поучительным. Оказалось, что разведка с «легальных» позиций и нелегальных — две большие разницы, что «нелегалу», в частности, категорически противопоказаны такие свойственные Лейбе качества, как излишняя самонадеянность, стремление решить поставленную задачу наскоком, а отсюда — опрометчивость при установлении первичных контактов, ставка на первого оказавшегося под рукой, мало-мальски подходящего кандидата на вербовку, небрежность в просчитывании возможных негативных последствий.

Нелегальная резидентура состояла из четырех сотрудников: резидента, его помощника, связиста и сотрудника по технике и местной связи. Оперативная база, по соображениям конспирации и безопасности, располагалась в Женеве или, как было сказано в оперативном плане, «в прилегающем к Франции швейцарском городе».

Никольский, оперативный псевдоним — «Швед», должен был прибыть в Женеву под личиной американца, пожелавшего пройти курс лечения в одном из местных лечебных заведений на берегу Женевского озера. Но прежде ему предстояло отправиться с советским паспортом в Австрию на три месяца, в течение которых он должен был заняться «совершенствованием английского и французского языков, а также для оформления связиста и семьи».

Тогда в советской разведке не практиковался вывод «нелегалов» за кордон вместе с семьей. Но для «Шведа», с учетом болезни его дочери, было сделано исключение. Его жена Мария оформлялась в качестве сотрудника резидентуры по технике и местной связи. «Жанну», таким был ее оперативный псевдоним, снабдили австрийским паспортом на имя Маргариты Фельдбин. В паспорт была внесена дочь Вероника. У самого «Шведа» было три паспорта: американский на имя Уильяма Голдина, австрийский — на имя Лео Фельдбина и советский — на имя Льва Леонидовича Николаева.

В конце 1932 года «Швед» прибыл в Австрию и поселился в Гин-тербрюле, пригороде Вены, где и стал брать частные уроки у английского профессора, представившись ему Львом Леонидовичем Николаевым, русским, проживающим в Австрии по воле судьбы. А ведь у него был австрийский паспорт!

Завершив к середине июня свою учебу, «Швед» направил лично Артузову шифртелеграмму: «Первого июля перехожу на новое положение и выезжаю на место работы. Шведь. Из Вены он 27 июня отбыл в Прагу и, став там Уильямом Голдиным, продолжил путь в Женеву через Берлин.

В Берлине у него состоялась встреча с агентом местной резидентуры НКВД по кличке «Шталь». Выяснилось, что «Шталь», еврей по национальности, жаждет как можно скорее покинуть Германию, где к власти пришли ненавидевшие евреев нацисты. Более того, «Шталь» сразу же предложил «Шведу» свои услуги, заявив, что «через своего старого знакомого Рыбникова, владельца книжного магазина в Париже на улице Ланжер, 3, уже нащупал одного офицера из северо-восточного отдела французского генштаба», то есть там, куда «Шведу» предстояло внедриться. Об этом он поспешил информировать Центр, хотя сотрудник берлинской резидентуры успел предупредить его о том, что «Шталь» далеко не безупречный агент и доверять на слово ему не стоит. Не придал «Швед» должного значения и такому настораживающему факту: еще ничего не сделав, «Шталь» потребовал денежного вознаграждения, причем весьма солидного. Подлинный характер игры, затеянной «Шталем», стал понятен «Шведу» лишь несколько месяцев спустя.

«У меня есть кое-что интересное для вас, — с важным видом заявил он «Шведу» на их первой же конспиративной встрече в Париже 10 июля 1933 года. — Помните, я говорил вам об одном офицере генштаба? Он заходит в библиотеку «Маяк» за советскими журналами и газетами. Сестра владельца библиотеки, Нина Гарницкая, познакомила меня с ним». При этом «Шталь» назвал его — Владимир Александрович Рыковский, бывший белогвардейский офицер, получивший французское гражданство. «Все материалы по разведке в Советском Союзе сосредоточены в его руках, — с заговорщическим видом вещал «Шталь». — Он является связующим звеном между центром французской разведки в СССР и парижским центром, я имею в виду — генштабом. Его начальник — француз в чине капитана. Он ездит на «роллс-ройсе» и, по некоторым признакам, живет выше своих средств». И эти сведения «Швед» заглотнул и незамедлительно передал в Центр.