Кровь альфы (ЛП)

Поэтому я ложусь на спину и позволяю королю вампиров помыть меня. Он протирает каждый участок моего тела мягкой тканью, включая каждый пальчик. Затем поворачивается и проводит много времени, смачивая и намыливая шампунем мои волосы. Каждое полоскание смывает все больше напряженных событий этой ночи. Селена-боец растворяется в очень избалованной Селене.

Все года, с тех пор как Ксавье пришел в дом моей приемной матери и объяснил, почему я сирота, почему у меня нет стаи. Он объяснил, что убийца по-прежнему разгуливает на свободе, чист и безнаказан, и дал мне шанс отомстить. Я оставила свою приемную мать и перешла на его попечение, в казарму, холодную, оборванную солдатскую жизнь, где боль и нужда были необходимыми рычагами, закаляющими меня. Я провела годы между шестнадцатью и двадцатью одним, годы формирования, учась бороться за свою жизнь каждый день, засыпая в одиночестве по ночам. Одинокая и нетронутая. Не было ни материнской ласки, ни похлопывания по спине.

Я до сих пор не подозревала, как сильно нуждалась в этом, как сильно моя кожа скучала по прикосновениям, пусть даже того, кто не был человеком. Пока Люциус Франжелико не засучил рукава и не взял меня на руки. Этот могущественный правитель стоит на коленях передо мной, прислуживая.

Точнее даже не прислуживая мне, а угождая себе. Отстаивая свои права. Его руки скользят по моему телу, словно держа спелый фрукт. Как антиквариат, который был спрятан под слоями грязи, найденный проницательным глазом и купленный, чтобы быть выставленным на всеобщее обозрение. «Ты принадлежишь мне, — словно говорят его пальцы. — Теперь ты моя собственность».

Мое тело не возражает. Оно просто хочет больше прикосновений. Каждый дюйм просыпается под его большими руками. Мои груди набухают, соски напрягаются. Я должна планировать свою стратегию и собирать материалы для долгой, упорной борьбы. Вместо этого я вибрирую от нервной, выжидающей энергии. Что он будет делать дальше? Где еще прикоснется ко мне? Насколько это будет приятно? Всего за несколько коротких минут он превращает меня из шпиона в своем доме в женщину.

Он просовывает руки мне между ног, и я сжимаю их. Он просто ждет, пока я снова расслаблюсь, и скользит большими пальцами вниз по внутренней стороне бедра. По телу пробегает дрожь. Мои губы приоткрываются, и я втягиваю воздух, когда он втирает мыло в подстриженные волосы, покрывающие мое лоно.

— Встань, — приказывает он и жестом показывает, чтобы я приняла прежнюю покорную позу, расставив ноги и высоко подняв грудь, заложив руки за голову. — Опусти глаза.

Я повинуюсь, но краем глаза наблюдаю, как его рубашка падает на пол. Он раздевается. Я не могу удержаться, чтобы не посмотреть на смуглое тело, покрытое мускулами. Он силен и прекрасно сложен, широкие плечи и тугой живот покрыты темными волосами, полоса которых исчезает в брюках.

— Непослушный питомец. — Он приподнимает мой подбородок. Я удерживаю его взгляд, пока мягкий лоскут ткани не ложится мне на глаза. Он завязывает их галстуком.

— Если не можешь повиноваться, ты теряешь привилегии, — бормочет он, и в его голосе есть резкость, от которой у меня подкашиваются ноги. Он поднимает меня, ставя обратно на выступ. — А теперь раздвинь ноги, — приказывает он. Вздрогнув, я повинуюсь.

— Стой спокойно.

Я напряжена в тот момент, он намыливает мне место между ног и бреет его. Мой пресс напрягается от панической дрожи при каждом движении лезвия, а мое лоно дико пульсирует.

— Идеально. — Люциус проводит большим пальцем по гладким половым губам. Струя воды хлещет по самым чувствительным местам, когда он берет душ и тщательно ополаскивает меня. Я выгибаю бедра в поисках дополнительной стимуляции.

Его мрачный смех заполняет ванную комнату.

Все еще с завязанными глазами, меня ополаскивают, вытирают и укутывают в пушистый халат. Я тянусь к повязке на глазах и получаю легкий щелчок по соску в наказание. Люциус заставляет меня подождать несколько минут, прежде чем снять ее. Он переоделся в халат, свободно повязанный на широкой груди, и черные брюки. Босой, но не менее пугающий.

— Хочешь есть, питомец? — спрашивает он и поднимает меня своими сильными руками, прежде чем я успеваю ответить. Судя по всему, сегодня вечером он будет повсюду таскать меня за собой. Мне это чересчур нравится. Пусть лучше он бросит меня в темницу, закует в цепи и кормит хлебом и водой. Судя по тренировкам Ксавье, я ожидала, что меня приведут в логово врага, изобьют, подчинят и накажут. Я не ожидала, что меня будут баловать. У меня нет защиты от доброты.

Мое тело оживает и поет, он несет меня на кухню и усаживает за стол.

Затем ставит передо мной тарелку. Простая еда. Хлеб, сыр, несколько ломтиков прошутто и оливки. Традиционная мясо-овощная закуска.

Он показывает на тарелку с салями: — Ешь, волчонок.

Я откусываю несколько кусочков, наблюдая, как он разламывает кусок мяса и тоже откусывает.

Я роняю оливку, не донеся до рта.

— В чем дело, Селена?

— Вы едите, — тупо замечаю я.